Сверху и снизу
Шрифт:
Телефон звонит несколько раз, прежде чем Питер берет трубку.
— Байатт слушает.
— Пит, это Нора Тиббс.
Наступает недолгое молчание, затем Байатт идентифицирует меня:
— Нора! Как у тебя дела? Когда выходишь на работу?
— Скоро, — отвечаю я. — Будь другом, окажи мне одну услугу.
— Какую именно? — после короткой паузы спрашивает Байатт.
— Помнишь убийство Мэнсфилд?
— Женщины с третьего канала? Подружки Маккарти? Да, конечно.
— Расскажи мне об этом. О том парне, который ее убил. Я слышу поскрипывание стула и мысленно представляю себе, как Байатт сидит, поставив ноги на ящик с картотекой, — в такой позе я его не раз заставала.
— Этого
— И как именно он ее преследовал?
— Это продолжалось несколько лет, — старательно вспоминает Питер. — Он постоянно ей звонил, уверял в своей неизменной любви и преданности. В конце концов ей пришлось сменить номер. Еще он ходил за ней по городу, туда, где она проводила съемки, выставляя себя полным идиотом, а когда понял, что Черил его игнорирует, стал посылать письма с угрозами. Этот тип даже несколько раз проникал к ней в дом, или по крайней мере она так заявляла. Он все отрицал и по сей день всех уверяет в своей невиновности — говорит, что его подставили, а ее убил другой любовник, по имени Ян. Один раз они подрались — тогда Кирн увязался за ними в ресторан. Полиция проверила его версию, но Яна они никогда всерьез не подозревали. Против Кирна были совершенно очевидные улики. Хотя никто не видел, как он ее убивал, его отпечатки пальцев остались на ноже. К тому же нашелся свидетель, который заметил его на автостоянке всего через несколько минут после убийства.
Слушая Байатта, я испытываю смутное беспокойство: Ян никогда не говорил мне, что тот парень заявлял о своей невиновности; он никогда не говорил мне, что они дрались.
— Спасибо, Пит. — Я вешаю трубку прежде, чем он успевает меня о чем-либо спросить.
Моя машина стоит в гараже, но я решаю, несмотря на жаркую погоду, пройтись до центра пешком, чтобы прояснилось в голове. Путь до Второй улицы займет около часа энергичной ходьбы, и это даст мне возможность успеть в «Парагон» к половине шестого — именно на это время у меня назначена встреча с Джо Харрисом.
Думая о Яне, я прохожу по подземному переходу под трамвайными путями и попадаю в центр города.
Когда я вхожу в «Парагон», детектив уже ждет меня. Сев, я внезапно начинаю рассказывать обо всем, что случилось за последние несколько дней, причем говорю так быстро, что Джо не может меня понять.
— Помедленнее, Нора, пожалуйста, помедленнее.
Я, оторопев, смотрю на него. Оказывается, мне и самой не очень понятно, о чем я сейчас говорю.
— Убийцей Фрэнни может быть кто угодно. Кто угодно. Тут я наконец понимаю, почему так возбуждена. Я собираюсь предать Яна.
— Кажется, теперь вам кое-что стало ясно, — осторожно говорит Джо.
На нем зеленая рубашка с короткими рукавами и вырезом на груди. Глядя на меня поверх кружки, он отпивает глоток пива, а затем ставит кружку на стол.
— Итак, вы уже не считаете, что это он ее убил? Странно, что мы оба не произносим вслух имя М.
— Нет, то есть да. Может быть. — Я умолкаю, пытаясь собраться с мыслями. — Не знаю. Есть кое-кто еще.
Джо выразительно приподнимает свои кустистые брови, но ничего не говорит.
— Вы упоминали, что подозреваете другого. Это Ян, не так ли?
Раздается внезапный взрыв смеха, затем слышится кашель — это Джо поперхнулся пивом.
— Ваш приятель? Господи, Нора! Вы это серьезно? Теперь настало время удивляться мне.
— Понимаю, звучит немного дико, но…
— Не так уж и немного.
— И все-таки выслушайте меня.
Я рассказываю ему о знакомстве Яна с Фрэнни, о том, как он скрывал эту информацию, о его внезапном интересе ко мне после ее убийства, о его умении обращаться с ножами, о деревянной статуэтке, которую он подарил ей до убийства. Задержав дыхание, я спрашиваю Джо, что ему известно об убийстве Черил Мэнсфилд. Как выясняется, немного. Тогда я сообщаю ему о том, что она была подружкой Яна.
— А помните фотографии и странное письмо? Точно такие же получала она. Эти письма могли быть от Яна.
Задумчиво глядя прямо перед собой, Джо молчит и рассеянно поигрывает пустой кружкой.
— Ян порвал со мной, как только я стала подозревать, что он убийца, — говорю я.
Джо по-прежнему хранит молчание.
— Когда я спросила его, где он был в день убийства, то не получила ответа.
И тут я, медленно качая головой, отступаю.
— Нет, не знаю. Может быть, я сошла с ума. Просто не представляю, что теперь и думать.
— Не волнуйтесь, — наконец говорит Джо и поднимает на меня глаза. — Вы не сошли с ума. Это стоит проверить.
В этот вечер я не еду к М. В моей голове все смешалось, и мне нужно побыть одной. Правильно ли я поступила, поделившись с Джо своими подозрениями насчет Яна? Я показала ему деревянную фигурку — змею, вылупляющуюся из яйца. Она вырезана из падуба — из того же материла, что использовал Ян в феврале. Та статуэтка все время стояла у меня на столе. Когда Джо подвозил меня сегодня до дома, он забрал обе.
Измученная переживаниями, я валюсь в постель и почти сразу же засыпаю. Мне снятся беспокойные сны, и среди ночи я внезапно просыпаюсь. Что-то не так. Я сажусь и в полной растерянности озираюсь по сторонам. Мой электронный будильник с красными цифрами не работает, его панель пуста, сквозь занавески не пробивается даже свет уличных фонарей — видимо, отключили электричество. Так вот что меня разбудило — тишина. Не гудит холодильник, не слышно шума от соседского кондиционера, который оставляют на всю ночь. В комнате темно, луна сегодня не светит. Должно быть, какая-то машина сбила электрический столб — вот почему нет тока.
Я снова ложусь и почти засыпаю, когда звонит телефон, его резкий, настойчивый звук пронзает черноту ночи. Я вздрагиваю, пытаюсь схватить трубку прежде, чем телефон зазвонит снова, но промахиваюсь. Опять раздается пронзительный звук. Шаря в темноте, я сбиваю телефон на пол, потом наконец на хожу трубку и подношу ее к уху. Тишина. Затем я слышу чье-то дыхание. Нужно было включить автоответчик, но я позабыла это сделать. Я держу трубку возле уха и ничего не говорю. Тот, кто звонит, тоже молчит. Дыхание громкое и размеренное — ему надо показать, что он здесь. Кто это — Ян или М.? Думаю, что Ян, но откуда мне знать? Я сижу, вслушиваясь, не в силах произнести ни слова. Нужно повесить трубку, но я не могу. Болезненное любопытство или, может быть, страх — да, страх перед неведомым — заставляет меня прислушиваться. Обещанные две недели уже почти истекли. Мне страшно. Я как будто слышу в доме какие-то звуки, но понимаю, что это лишь игра моего воображения, а может, дом проседает или кошка пробирается по крыше. Только не Ян. И не М. Но один из них точно там, на другом конце линии. Один из них посылал мне записку. Я закрываю глаза и вслушиваюсь в это ритмичное дыхание, меня переполняют неприятные предчувствия. В конце концов я вешаю трубку и больше уже не ложусь.