Сверхзадача
Шрифт:
– Его-то я и боюсь. Не хочу, чтобы он посмеялся.
– Ну, Мату не так часто приходится смеяться. Доставь ему такое удовольствие
– Пожалуй, сейчас ему будет не до смеха.
– Опять противоречие! Предупреждаю, это уже второе.
– Если будешь нажимать, появится еще десяток...
Дие быстро села и, приблизив свое лицо к лицу Грона, заглянула в его глаза.
– Не понимаю, что у тебя с Матом. Ты им недоволен?
– Я этого не сказал.
– Но я догадываюсь. Ведь все твои протесты крутятся вокруг него. Напрасно. Мат иногда чокнутый, но добрый. Не будь его, мы ничего бы не добились
–
– А ты? Ты смотришь иначе?
Грон прижался головой к груди Дие.
– Не знаю, Дие, не понимаю. Я ничего уже теперь не понимаю, все в голове перепуталось.
Они долго сидели молча. Наконец Дие, глубоко вздохнув, сказала.
– Хорошо. Я никому ничего не скажу. Но это же... Это...
– она подыскивала слово.
– Это предательство, Грон. Право, Мат его не заслуживает.
– Только ты смеешь с ним спорить. Ты одна. Я имею в виду, из нашей троицы. О других троих мы ничего не знаем.
– О, это совсем другое дело. Ты тоже мог бы, если бы не боялся его, как огня.
– А я боюсь. Но почему ты не боишься, скажи?
– Почему я должна бояться? Я ему верю. Но мы опять отклонились в сторону. Скажешь ли ты наконец, в чем дело, или нет? Знаешь, я так устала от всего этого, что мне уже неинтересно.
– Так оно и есть, ничего интересного. Но я скажу, потому что ты дала мне слово молчать. И чтобы сохранила в памяти. А то ведь я уже забыл.
– Что ты забыл?
– Дие уже не знала, огорчаться ей или сердиться То, о чем хотел сказать?
– Нет, только вторую часть.
Дие обняла Грона за шею и привлекла к себе.
– Милый, ты становишься все глупее. Говори скорее, пока не забыл первую.
– Опэ сказал, что Нуа все время скалит зубы.
Дие оттолкнула Грона от себя и взглянула на него с подозрением.
– И что же?
– Больше ничего.
– Об этом ты долго не хотел говорить?
– Об этом.
– И боялся, что я передам это Мату?
– Да.
– И именно это я должна сохранить в памяти, поскольку это только половинка чего-то?
– Вот именно.
Дие с некоторой тревогой погладила Грона по щеке.
– Скажи, милый, ты здоров? Как ты себя чувствуешь?
– Теперь, когда ты уже не сердишься, превосходно.
– Значит, Опэ тебе сказал...
– Она вдруг умолкла.
– Постой, как это могло быть, если ты с ним вообще не встречаешься? Навигатором в нашей группе работает Эви, а не Опэ.
– Во время смены. Его последние восемь часов совпадают с моим заступлением...
– Поняла. Но ведь при этом присутствует Мат. Если Опэ сказал тебе это при Мате, почему я должна молчать?
– Мата не было, он пошел к себе на несколько минут раньше, а Опэ остался, чтобы подготовить что-то для Эви.
Дие задумалась.
– Но ведь тогда ты сам должен встречаться с Нуа при пересменке! Она как раз отправляется спать.
– Ну да, только теоретически. А практически я начинаю с того, что стою под душем, и все равно, поднявшись сюда, чувствую себя идиотом.
– Это правильно.
– Благодарю!
– Речь не об этом. Правильно то, что встречаться с Нуа ты можешь лишь теоретически. Я ведь тоже никогда не вижусь с Опэ.
Грон вздохнул с облегчением. Экая чепуха. Наконец-то с этим покончено, а Дие по-прежнему сидит у него на коленях. Он обхватил ее и начал покачивать,
– Значит, Нуа все время скалит зубы?
– Что?
– Грон неохотно расставался с заветной мечтой.
– Ничего. Я повторяю твои слова, чтобы их запомнить.
– Милая, вся эта чушь не имеет никакого значения. Я думал сейчас о том, как после нашего прибытия...
– Так он и сказал, этот Опэ? "Скалит зубы-ы"?
– Да. Довольно невежливо с его стороны. Но...
– А вторая половина?
– Какая половина? Половина чего?
– Ты сказал, что усмешка Нуа - это только половина мысли. А вторую половину ты, видишь ли, соизволил забыть.
– Да, дорогая, именно так оно и есть. Дело в том, что я способен размышлять только тогда...
– Ни на что ты не способен. Ты дуралей, ярко выраженный кретин, вот ты кто!
– Дие с видимым наслаждением применяла все богатства языка Гилла.
Грон обиделся и перестал покачивать ее на руках.
– Ты нехорошо сказала, Дие.
– Знаю!
– Зачем ты меня обижаешь? Ведь я так тебя люблю.
– Затем, что ты часто притворяешься большим дураком, чем на самом деле.
Она высвободилась из объятий Грона, обвела руками вокруг.
– Все это не наш мир. Он охраняет и помогает нам выполнить сверхзадачу, порученную Гиллом. А нам, собственно, нет до нее никакого дела! Но Мат и та часть Гилла, которая вложена в наши головы, сильнее нас. Поэтому мы ее выполним, если удастся. Мне хочется, чтобы удалось. Почему? Потому что и мне, прекрасный мой мечтатель, и мне нужен берег лагуны взамен утерянного, и я хочу ребенка. И не одного, много. Я хочу родить там, на берегу, для тебя. Для нас. Но я неохотно говорю об этом, даже боюсь думать, ибо горько потерять не найдя. Вот чего я боюсь. И я не виновата в том, что родилась более суеверной - теперь я знаю это слово!
– чем ты. Даже в этом мы наследники того берега, где увидели свет.