Сверкающее Колесо
Шрифт:
Пораженный явлением, г-н Констан Брюлярьон вышел из своей обсерватории, подошел к светящемуся кругу и констатировал, что на светлой поверхности, диаметром в 4 метра, выделялись черные буквы, не вполне ясные, однако разборчивые.
При содействии трех товарищей, ученый-астроном снял несколько фотографий с проекции.
Г-н Брюлярьон, который, как известно читателям, состоит у нас редактором астрономического отдела, немедленно передал одну фотографию парижскому редактору «Вселенной», который уже сообщил ее по телеграфу и по кабелям нашим редакторам всего мира. На прилагаемом снимке читатели легко восстановят
Не может быть ни малейшего сомнения: это письмо с Венеры.
Ясно, какими великими последствиями чревато это событие, которое мы отмечаем с чувством волнения. Оно блестяще подтверждает теории г-на Брюлярьона о многочисленности обитаемых миров.
Завтра наши читатели найдут на этом же месте статью нашего гениального сотрудника по поводу светового письма.
Считаем нужным заметить, что только одна «Вселенная» напечатала сегодня сообщение о поразительном событии».
Посреди этих строк был помещен фотографический снимок светового письма.
Вот оно:
«Четверо мужчин и женщина, унесенные Барселоны Боготы Сверкающим Колесом, брошены на планету Меркурий. Двое подписавшихся опять подхвачены Колесом, теперь на Венере, посылают сообщение Земле чудесным аппаратом, собирающим и отбрасывающим солнечный свет. Женщина и два других мужчины остались на Меркурии, грозит смерть. Попытаемся соединиться, спасти. Многие условия делают это письмо видимым 58 минут на Земле, у французской астрономической обсерватории, различаемой телескопами Венеры. Вследствие тех же условий Венера может послать второе письмо через 8 лет, 3 месяца, 8 дней, 11 час., 34 минуты земном смысле. Артур Брэд, Джонатан Бильд, граждане свободной Америки, сейчас города Ученых, Венера».
Неописуемо было волнение на Земле! В 10 часов утра все выдающиеся газеты земного шара выпустили второе издание, воспроизводившее 1-ю страницу «Вселенной». Кабели и телеграф работали без перерыва. Делались спешные анкеты. На следующий день все печатные издания вспомнили о похищении сеньориты Лоллы Мендес и слуги Франциско, а также и об исчезновении в Колумбии, до сих пор необъяснимом, а теперь понятном, геологической экспедиции в составе Поля Сиврака, Артура Брэда и Джонатана Бильда. Обещанная статья Брюлярьона была прочитана всем человечеством, по крайней мере грамотною его частью. Впрочем ничего нового она не дала; в ней говорилось о существовали жизни на всех планетах, и, само собою, об обитаемости Меркурия и Венеры для человека; ставилось несколько вопросов, которым суждено было долго оставаться без ответа, потому что второго письма с Венеры приходилось ждать более 8 лет.
Что такое Сверкающее Колесо и что с ним сталось?
Какого рода смерть грозила Полю Сивраку, Лолле Мендес и Франциско на Меркурии?
Как устроен прожектор на Венере? Что это за телескопы, которые уничтожают расстояние в 16 миллионов лье, отделявшее Землю от Венеры в момент получения письма?
Статья Брюлярьона оканчивалась так:
«Теперь в особенности приходится пожалеть, что человеческая наука еще не в силах построить снаряд, который позволил бы нам отправиться на помощь к нашим братьям, заключенным на Меркурии, и сделать с ними поистине необычайные открытия!»
А в 8 часов утра, в тот самый день, когда во «Вселенной» появилась эта статья, знаменитый доктор
Когда он дошел до заключительного места статьи Брюлярьона, то поставил пустую чашку на блюдце и потер руки, а на исхудалом лице заиграла молчаливая улыбка. Потом обернулся к невозмутимому индусу и что-то сказал. Слуга вышел. Через две минуты в столовую вошел молодой человек и наклонился перед Ахмед-беем.
— Г-н Марлин, — сказал доктор, — вы поедете и пригласите ко мне на ужин, в полночь, тех лиц, каких я сейчас назову… Скажите, что я считаю их присутствие необходимым… необходимым, слышите?
— Слушаю.
Молодой человек взял карандаш и стал записывать на дощечке из слоновой кости, а доктор диктовал:
— Астроном Брюлярьон, доктор Паен, аббат Норма, профессор Марсиаль и Торпен, префект полиции. Записано?
— Готово.
— Вы объедете их сегодня же утром. После обеда позаботитесь, чтобы лаборатория была приготовлена так, как для моих спиритических сеансов… Да, телефонируйте сейчас моему нотариусу, чтобы приехал завтракать ко мне. Идите.
Секретарь пошел было, но доктор опять его позвал:
— Я забыл сказать. Г-ну Торпену вы скажете дословно следующее: «Доктор Ахмед-бей нашел то, о чем он говорил вам в парке Монсо, в ночь с 21 на 22 июня».
Отпустивши секретаря, доктор встал, сложил газету, усмехнулся и вышел из столовой, но не через ту дверь, через которую вышли индус и Марлин.
Этот день Ахмед-бей провел в своей лаборатории, за какой-то таинственной работой, которую ни один человек не видел. Только в полдень он прервал работу на один час, чтобы позавтракать со своим нотариусом г-м Сюруа; он дал ему подробные распоряжения относительно размещения процентных бумаг.
В 8 часов вечера он скромно, в одиночестве пообедал. Потом опять заперся в лаборатории, а индусу приказал ждать гостей в зале и, когда соберутся все пятеро, ввести их в столовую, где был накрыт холодный ужин.
Лаборатория доктора Ахмед-бея занимала весь подвальный этаж дома. Это была огромная комната с высоким потолком и с мраморными колоннами. Кругом, по стенам тянулись широкие диваны, а над ними висело множество полок: там лежало 4–5 тысяч книг. Посреди комнаты возвышалась огромная, даже немножко страшная электрическая машина; около нее находились другие машины, поменьше, и стояли фарфоровые чашечки с какими-то разноцветными жидкостями.
Подле электрической машины стояли еще два белых мраморных стола, довольно похожие на те столы, что бывают в анатомических театрах.
Тридцать электрических люстр, по 4 лампочки каждая, ярко освещали всю комнату. Десять радиаторов с мельчайшими делениями и десять холодильников с такими же делениями могли распространить в комнате тропическую жару или сибирский холод; то и другое делалось машинами, помещавшимися под полом; при них день и ночь работали индусские механики.
В этот день температура в лаборатории была только в 10° тепла.