Свет и Тень

ASTORIS

— Почему не понёс? — ухмыльнулась Рыска, — Очень даже понёс.

— И какое же?

— А ты посмотри на него, — она обернулась через плечо и улыбнулась.

— Но мы, кстати говоря, оба, вполне могли погибнуть. Неужели ты не хочешь его покарать?

— Не хочу, — совершенно спокойно ответила Рыска.

И подавила вздох. Её сердце болело от пустоты, как ни старалась она улыбаться и делать вид, что всем довольна.

Плевать ей было на наместника. Да и наплюешь тут, когда мужчина всей твоей жизни — вот он, только руку протяни,

а тебе всё равно. Нет, не больно, что он не с тобой, не страшно, что скоро уйдёт, а всё равно.

За пять лет всё выветрилось и быльём поросло. Её вообще больше не интересуют мужчины, ни этот, ни другие. Разве что для физиологической разрядки… Но любовь - нет. Она ушла и не вернётся. Ну и пусть, так легче.

Дым клубился над лесом — пока далёкий, но неизменно приближающийся. Пахло соответственно: гарью, пылью, хорошо просушенной обожжённой сосной, её кипящей смолой и пеплом.

Некоторые люди без всякого объявления спешно покидали город. Те, кто всё же надеялся мало-мальски на удачу, каждую щепку поглядывали на запад.

Ветер не крепчал, но и не стихал окончательно, устойчиво дуя со степей, слегка успокаиваясь лишь в вечерние часы, а с утра снова набирая силу.

— Похоже, конец, — вздохнул хозяин кормильни «Очаг», глядя с верхней площадки своего заведения на близкий лес. Ветер швырнул в лицо пыль и принёс гарь. Кормильня его была полностью деревянной и стояла близко к окраине… Если пожар доберется до города, то его со временем вполне возможно и потушат, но потом, когда на помощь пришлют тсецов.

А «Очаг» на очереди — первый, и гореть ему в первых рядах, это сомнения не вызывает. Что ж, он не уйдёт до конца, постарается, как сможет, защитить кормильню.

Решив помолиться Хольге, кормилец спустился вниз, собираясь пройти в жилое помещение, бросил беглый взгляд на зал для гостей. Эх, никого нет уже который день. И так доходы из-за засухи и пожара упали, так скоро вообще их не с чего будет получать…

Махнув рукой, он хотел удалиться, но дверь внезапно открылась. Сонный вышибала хряпнулся с табуретки. Хозяин поспешил за стойку, навешивая на лицо улыбку, и опешил…

С детства он обладал отличной памятью на людей. А уж этих двоих ему было не забыть и через сто лет.

Высокий саврянин и его черноволосая спутница, переговариваясь, вошли в полутёмный зал, подошли к стойке. Увидев, что оба с мечами, кормилец чуть не упал в обморок. Ничего себе, они ещё и путники! ..

Похоже, ему нечего бояться пожара. Его гораздо раньше изрубят в капусту.

— Что угодно господам? — дрожащим голосом спросил кормилец.

— Попить что-нибудь дай, — не глядя, бросил мужчина.

Не смотря на страх, хозяин обратил внимание, что на этот раз саврянин вовсе не похож на бродягу и пьяницу. Его благородное происхождение не только в дорогой одежде (и не жарко ему в черном!) и оружии. Всё написано на лице. А вот девица, хоть на этот раз и одета в новую и чистую,

хотя и излишне откровенную одежду, как была весчанкой, так и осталась. И что может связывать таких разных людей? Хотя, что здесь непонятно? Это ведь издалека бросается в глаза.

А вот зачем они здесь?..

— Вина? Пива? — предложил хозяин.

— Нет! — раздражённо произнёс саврянин (почти без акцента), как будто хозяин отвлекал его от чего-то важного, — Просто попить, без алкоголя!

— Квасу лучше всего, — куда более вежливо, с полуулыбкой, пояснила девушка, укоризненно глянув на своего спутника.

— Кушать что-нибудь будете? — снова спросил хозяин.

Девушка лишь покачала головой.

Опасные гости сами взяли кружки и уселись перед стойкой, за ближайший стол.

Кормилец почти сразу бросился протирать стойку, а на самом деле просто крутился поблизости от путников, чтобы послушать, что с ним собираются сделать — и не преуспел: путники беседовали по-саврянски.

Нервное напряжение достигло предела. Отбросив тряпку, хозяин с размаху бросился перед гостями на колени.

— Простите! Простите меня, господа! Простите старого дурака! — запричитал он.

— За что? — удивилась девушка.

Саврянин бросил на кормильца брезгливый взгляд и отвернулся.

— Простите! Простите! За всё — простите! — умываясь слезами, кормилец продолжал ползать на коленях. — За бутылку, за стражу, за коров! Простите старика!

— Ой, комедия, — саврянин залпом допил квас, поднялся, взял мечи. — Я тебя на улице жду, — бросил он девушке, продолжая хмуриться, и вышел.

Проводив его взглядом, чернокосая велела кормильцу:

— Встаньте, пожалуйста, не надо позориться, — она помогла старику подняться, даже отряхнула пыль с его колен. — Успокойтесь, пожалуйста, мы здесь не за этим!

— Простите… — продолжал хлюпать он, — Я и так сейчас в убытке… А тут пожар! А теперь ещё и вы…

— Мы тут ради пожара и есть, — объяснила Рыска.

— Да? — по-своему понял хозяин и снова чуть не упал.

— Да, постараемся помочь, не бойтесь! — она улыбнулась, вытащила горсть монет, аккуратно положила на стол, взялась за своё оружие.

— Не надо! — горячо воскликнул хозяин, с ловкостью кошки сцапал монеты и вложил обратно ей в ладонь, — Да благословит вас Хольга!

Девушка с милой улыбкой кивнула и тоже направилась к выходу.

…Альк хмуро посмотрел на Рыску. Он всё видел в окно, и настроение у него совсем испортилось. К тому же, жарища стояла потрясающая, ему и правда было жарко в чёрных штанах и рубашке. Уроженец севера, лето, тем более в Ринтаре, он не слишком любил.

— Ты со всеми такая добрая? — угрюмо спросил он Рыску.

— Со всеми, — видя его сдвинутые брови, в той же манере ответила она.

— И много ты с этого видела?

— Мне хватает, — ответила девушка и отвернулась.

— Да? И где-то, чего тебе хватает? — совсем уж зло спросил саврянин.