Свет, который мы потеряли
Шрифт:
Ты тоже плакал, из носа у тебя капало и стекало по подбородку.
– Прости меня, – говорил ты. – Я старался как лучше. Я не хотел сделать тебе больно. Прости меня.
– Не хотел, а сделал, – говорила я, задыхаясь. – Больнее, чем можешь себе представить. Больнее, чем нужно было. Теперь я вижу, что ничего для тебя не значу.
– Это неправда.
Ты вытер нос и снова протянул ко мне руки.
– Не смей! – сказала я. – Не смей прикасаться ко мне!
– Люси, пожалуйста, – умолял ты. –
Ты уже плакал даже сильнее, чем я.
– Мне нужно, чтобы ты поняла. Я ничего не могу поделать, это сильнее меня. Я должен, даже против своей воли, это единственное, что дает мне ощущение, будто я живу правильно. У меня в мыслях не было сделать тебе больно. К тебе это не имеет никакого отношения.
– Да, ко мне не имеет. Но это имеет отношение не только к одному тебе. Это имеет отношение к нам обоим. Это говорит о том, что ты уничтожил нас с тобой.
Ты посмотрел на меня так, словно я влепила тебе пощечину. А мне этого и хотелось.
– Ничего я не уничтожил… И это не имеет отношения к нам с тобой, Люси. Честное слово. Это имеет отношение только ко мне. Это нужно только мне одному. Во мне что-то сломалось, и это единственный способ поправить. Я думал, ты поймешь. Ты же всегда меня понимала…
Но нет, на этот раз я не поняла.
– Почему ты не можешь остаться? – перебила я. – Снимай себе Нью-Йорк, тебе разве мало? Да здесь столько сюжетов, на несколько жизней хватит! Вспомни, как ты был счастлив, когда «Нью-Йорк таймс» напечатала твою фотографию.
Ты покачал головой:
– В других местах я способен на большее. Способен работать лучше. Для хорошей работы мне нужна перемена. Мне очень жаль, но это так и есть. Ты же знаешь, как много для меня это значит.
– Знаю, но могут же быть иные пути.
– Других нет.
– Но почему нельзя уезжать в командировку, делать работу и потом возвращаться домой?
Я готова была встать перед ним на колени. Я понимала, это унизительно, но мне уже было все равно.
– Не получится. Пит говорит, если я хочу эту работу, надо забыть обо всем другом.
– Ах, твой Пит говорит! – рассвирепела я. – Значит, с Питом ты обсуждал все это, а со мной нет?
– Люси… – начал ты.
– А знаешь что? – снова перебила я. – Шел бы ты ко всем чертям! – Меня охватила бешеная злость. Я подошла к кровати схватила твою подушку, второе одеяло и швырнула на диван. – Сегодня ты будешь спать здесь.
– Люси, мы же не договорили. – Кончиками пальцев он взял одеяло и растерянно смотрел на него.
– Не о чем больше разговаривать!
Я выключила свет и расстегнула молнию на платье.
Конечно, оба мы долго не могли уснуть. Я перебирала в уме, так и сяк, наш недавний разговор. Как ни ненавидела я тебя в те минуты, мне все равно жутко хотелось
Вдруг ты поднялся с дивана и подошел к кровати.
– У меня есть идея, – услышала я твой голос, но промолчала. – Я знаю, ты не спишь. У тебя глаза блестят в темноте.
Шторы мы не задернули. Свет городских огней падал на тебя сзади. Ты словно был окружен световым ореолом. «Как падший ангел», – подумалось мне.
– Ну что? – не выдержала я.
– А может… может, поедешь со мной, а? – В полумраке ты осторожно протянул руку. – Может, так решим эту проблему?
Я тоже протянула руку и коснулась твоей. На секунду показалось, что в твоих словах есть здравый смысл. Но потом вдруг до меня ясно дошло, о чем ты просишь. Я представила себе Багдад. Проблемы с визами. Проблемы с жильем. С работой.
– Но… как ты себе это представляешь?
Ты присел на край кровати, не отпуская мою руку, и пожал плечами:
– Придумаем что-нибудь.
– А где я буду жить? Что буду там делать? А моя работа? А, Гейб?
Меня снова охватила злость. Ты просишь, чтобы ради тебя я бросила все, о чем мечтала, в то время как сам ради меня не желаешь поступиться ничем. Ты даже словом не обмолвился о компромиссе, для тебя это даже не обсуждалось.
Ты покачал головой:
– Не знаю. Но разве другие так не делают? Найдешь новую работу. Скажем, станешь писать статьи, это уже кое-что. Я буду снимать, ты писать к фотографиям тексты. Эх, надо было подумать об этом раньше. Было бы идеально.
– А я-то думала, Гейб, что мои мечты для тебя не пустяк. Взял да выбросил на помойку.
Да, я любила тебя. Очень любила. И сейчас люблю. Но то, о чем ты просил, было несправедливо. Очень больно было сознавать тогда – да и сейчас тоже, – что ты принял решение уехать, не посоветовавшись со мной, и не желал подумать о других вариантах.
– Я этого не говорил.
Я тяжело вздохнула. Это уже слишком…
– Утром поговорим, – сказала я.
– Но… – начал ты и не закончил. – Ладно.
Однако ты не двигался. Продолжал сидеть на кровати и держать меня за руку.
– Гейб, – сказала я.
Ты заглянул мне в лицо. За окном проехала полицейская машина, и свет ее мигалки отразился в твоих глазах.
– Я не могу без тебя заснуть, Люси.
Из глаз у меня снова потекли слезы.
– Это нечестно, – сказала я. – Ты не должен так говорить. Не имеешь права.
– Но это правда, – возразил ты. – Поэтому ты должна поехать со мной в Ирак.
– Только потому, что, когда меня нет рядом в кровати, у тебя проблемы со сном, да? – Я выдернула руку.