Свет моих пустых ночей
Шрифт:
Едим мы молча. Он – с большим аппетитом, я же еле заставляю себя глотать.
– Вкусно. Спасибо! – громогласно говорит Егор с сытой, довольной улыбкой. – Ты отлично готовишь.
– Не стоит благодарности. Это меньшее, что я могу для вас сделать в ответ на вашу доброту.
– Ты о больнице? – хмурится он. – Брось. Я же обещал, что не отправлю тебя туда. Главное правило, помнится, было: что ты будешь хорошо питаться и поправляться.
Я быстрее работаю ложкой, вызывая сдержанный смех. Удивлённо смотрю на
– Я отойду ненадолго, Слава. Помочь нужно хорошему человеку. Посуду не трогай, вернусь и всё помою сам.
– Да ну, глупости. Я справлюсь, – отмахиваюсь от его слов.
– Ну как знаешь, – не спорит он, оставляя меня одну.
До самого глубокого вечера я не знаю, чем себя занять. И где только Егор? Мне беспокойно быть одной. Словно все мои кошмары вернутся: те мужчины ворвутся сюда и завершат начатое.
Мои нервы натянуты до предела, и я решаю прилечь. Кажется, только на минутку смыкаю веки, а просыпаюсь уже в непроглядной тьме.
Лишь изредка вспыхивает жёлтыми всполохами свет маяка.
В доме стоит тишина. Егор вернулся или ещё нет? Непонятно. Но я решаю проверить. Иначе страх съест живьём.
Крадучись добираюсь до комнаты, где спит Егор. Еле сдерживаю вопль ужаса, вглядываясь в темень. Но вот глаза привыкают, и я различаю в центре зала две фигуры.
Крупная мужская, подобно изваянию мраморному, стоит, уперев руку в бок. Вторая же рука покоится… на женской голове… путаясь пальцами в волосах.
Другая фигура, женская, стоит перед ним на коленях.
Мужчина тихо стонет, стягивая волосы в кулак, и поднимает свой взгляд прямо на меня.
– Слава, иди сюда, – напряжённо говорит мне Егор.
Словно кролик перед удавом, я нервно вытягиваюсь и, часто надсадно дыша, иду на звук его голоса.
– Разбудили? – как ни в чём не бывало спрашивает мужчина, и с моих губ срывается нервный смешок. Но я продолжаю молчать. Не издаю ни звука, кроме свистящего дыхания, которого не хватает. Словно я надышаться не могу! – Извини, я не хотел побеспокоить тебя. Посвети, пожалуйста.
От страха я даже не сразу понимаю, что между ними тускло светит фонарик. Именно его и протягивает мне хозяин дома.
Я беру согретый его жаром металлический предмет и направляю луч света примерно в том же направлении, куда он и светил. И смущённо ахаю.
Егор стоит со спущенными штанами, а его бёдра покрыты ожогами!
– Так лучше? – хмуро спрашивает он у Лены, которая сидит на полу. Рядом с раскрытой аптечкой.
– Просто супер, – её голос сочится ядом.
Она промакивает свежие раны бинтом, местами отрывает куски кожи, где-то вытирает сочащуюся кровь.
Неожиданно
– Ну я же просил! – шипит он. – Не надо срывать ошмётки. Просто обработай и нанеси послеожоговую мазь!
– Не веди себя как неандерталец! – цедит сквозь зубы Лена. – То, что ты придерживаешь мне волосы, чтобы не попали в твои же раны, не значит, что ты можешь тягать меня за них!
– Просто делай, как я велю. – предупреждает её тихо, но моё тело покрывается мурашками от ужаса.
– Что случилось? – дрожащим голосом спрашиваю у него.
– Авария на подстанции. Трансформатор загорелся…
– А тебе ведь больше всех надо, – недовольно говорит Лена.
– Я, по-твоему, Ивана Никаноровича должен был туда отправить? Ты не хуже меня знаешь: не потуши я вовремя, всё выгорело бы дотла.
– Вы могли пострадать, – вырывается у меня.
Признаться честно, от сердца отлегает. А то придумала не бог весть что! Лена – медик. Егор пострадал при аварии. Она просто помогает ему обработать раны!
– Эй, – зовёт меня Егор. – Не о чем волноваться. Всё позади.
Наверно, он прав. Волноваться не о чем. Знаю, что некрасиво так думать, но я почти счастлива, что они здесь, в полной темноте, заняты всего лишь перевязкой, а не чем-то очень личным.
– Из-за аварии нет света? – спрашиваю спокойнее.
– Да, сегодня только маяк и остался. Во всём посёлке вырубило электричество, – поясняет мужчина.
– Ясно.
– Всё, – оповещает Лена и поднимается на ноги. – Ну, я пошла..?
Она заискивающе смотрит на Егора, и мне хочется ударить её по голове фонариком.
– Да, спасибо, Лен. – говорит хозяин дома, не оправдывая её надежд. – Извини, проводить сегодня не смогу даже до калитки.
– Уж до дома я дорогу знаю, – усмехается она с лёгкой грустью. – Давай фонарь, девочка.
Она уходит не прощаясь, оставляет нас в темноте. Я остаюсь на месте, переминаясь с ноги на ногу, и не знаю, куда себя деть.
– А ты чего вскочила-то? – спрашивает Егор. – Вроде, мы особо и не шумели. Только начали, и ты тут как тут.
– Я темноты боюсь, – говорю еле слышно.
Уверена, что краснею. Хорошо, что в доме так темно, и он не может увидеть этого.
– И почему я не удивлён? – хмыкает Егор.
Он достаёт из стенки толстую свечу на блюдце и поджигает. Оранжевое пламя танцует от каждого движения мужчины.
Он садится на диван и хлопает рядом с собой.
– Ну, садись, красавица. Побуду твоим рыцарем.
6. Он
Милослава неуклюже плюхается рядом со мной. Платье задирается кверху, до неприличия оголяя белёсые бёдра. Ладная девочка. Складная. Красивая до невозможности.