Свет Победы

Коллектив авторов

Ольга МАЛЬЦЕВА

СОРОК ПЯТЫЙ ГОД

Памяти Александра Филипповича Скоробогатова, прошедшего войну командиром пулеметной роты, среди наград которого – орден Красной звезды Четыре года фронт, Где только шаг от смерти. Отец исколесил Несчитано дорог, Победы цену знал – Был за нее в ответе, Живым пришел домой: Видать, хранил сам Бог. Есть в раненой груди Осколки боевые, Зато на двух ногах: Захочешь – так пляши! Но в мирной жизни где Свои и где чужие? Здесь ближний предает За рубль и за гроши… Окончилась война! Но мир пронизан скверной – И ложь и правда в нем Смешались пополам. Молоденький солдат Махорку курит нервно И думает в сердцах: «Не

легче ль было там?..» Владимир МОРОЗОВ

ИЗ РОДОСЛОВНОЙ

Памяти моих родителей – Морозовых: отца, Ильи Ивановича, сапера, инвалида войны, и матери, Валентины Федоровны Босоногий парень у родной речушки, Пули да осколки – вот твои игрушки. Мины изучили, да наука боком – Зацепило поле огненным осколком, И госпиталями, и в крови бинтами, Долгими ночами… А весной – цветами. А весной – Победа! Да кому ты нужен?.. Белый зайчик света бегает по лужам. Выбираешь город, так тебе ли плакать? Тишиной встречает питерская слякоть, Водкою, да песней, да не лучшей долей, И работой честной – долгою неволей. В крохотной общаге сколько их, калечных, Жизни начинали с истин самых вечных: Что и корка хлеба – нужная от века, Что в великом завтра – все для человека… А еще припомнилось: на лесоповале Девочки-подростки норму выдавали. Бревнышки-суденышки хлюпали по снегу, Словно приближали общую Победу. Без печали, радости кто на свете прожил… Уезжали – плакали: были ведь моложе, Обещали встретиться, в жизни лишь устроясь. Прогремел колесами уходящий поезд. В ленинградских сумерках потерялся след, Где мое рождение – через десять лет. Николай НАЛИВАЙКО

ГНЕЗДО ВОЙНЫ

Памяти Василия Васильевича Андреева, штурмана авиаторпедоносного полка Опять нет сна, опять за стенкой «танцы», И стену будто бы дробят. Опять мой тесть во сне бомбит Констанцу – Опять кошмар, который год подряд. Бьет кулаками – в небо рвется. Ему, бывает, мало сна… Все сталинскому соколу неймется – В душе его гнездо свила война… Построив полк, нарком прочел приказ, На подвиг летчиков настроя. Сам Сталин тут прищурил глаз В ответ на гибель в Мурманске конвоя… «Примерно! Дерзким должен быть налет!..» Торпедоносцы – главная опора! Корсары засланы вперед На бреющем… Отважен гул моторов. Успех – внезапность! В сущий ад Констанцу ввергли красные «бостоны»: Под запредельный русский мат, Под рев винтов, под треск, грома и стоны. Меж водяных заградстолбов Несутся коршуны к эсминцу… Торпеды сброшены – готов! Рывок наверх – и взвились в небо птицы! Заход… Еще один заход… Следили молча дьяволы за ними… Какой небесный летчики народ! На удивленье – с лицами земными! Сомкнулись эскадрильи – и домой… Но тут явилось откровение приказа: Констанца порт был непростой – Там хищных «мессеров» таилась база. И вот он, гул взъяренных пчел! Ведомый Мишка задымился первым, В кабине у Сабира горячо… И Толя, Толя… В штопоре друг верный… Морским пилотам нет иных могил – Их волны примут и укроют… Я из полета тестя возвратил – А там, во сне друзей осталось трое…

***

К своим вернулся… Нам ни слова… Кровь на локтях, и кулаки красны. Он побывал в Констанце снова – Он побывал в своем гнезде войны… Александр ОВСИЕНКО

У МЕМОРИАЛА ДОБЛЕСТИ

Матвей Овсиенко пал смертью храбрых 1 августа 1943 года на восточной окраине села Молдавановского…

Из похоронки Я приехал туда, где на фронте убило отца, Осмотрел все дворы в бастионе казацком И бродил между хат от конца до конца – Похоронка неправдою стала казаться. Ослепительно солнце сияло в тот день, От жары все живое сомлело в истоме. Раскаленным был каждый и дом, и плетень. Тишина, будто кто-то и нынче здесь помер. А вокруг, по холмам виноград золотой Зажигал полновесные спелые гронки, И струился в селе тот особый настой, Когда грех говорить даже громко… Я пристыженно, молча поднялся на холм, Возложил гладиолусы у обелиска И, не в силах сдержать удушающий ком, Отошел и склонился в почтении низко. Видел списки как будто в горячем дыму, Отыскал среди прочих фамилию бати: Почему-то

особая почесть досталась ему – В указании года рождения, дате… Что ж, спасибо! Спасибо хотя бы на том! День, когда он убит, я узнал в похоронке. Вдруг ознобом ожгло меня в зное густом – И шагнул я, попятился тихо в сторонку… Вот и все… Посетил. Попроведал. Узрел… Почему ж ни одной, ни единой слезинки? Ведь не бой тут прошел, а расстрел! Не сошлись тут враги в боевом поединке… По восточной окраине батю в атаку вели, В полный рост шел с винтовкою на пулеметы, Будто был богатырскою силой велик… Или с ним, казаком, тут сводили все счеты? Мне кричать бы, подняв до горы кулаки, Но молчал я, сжимая сведенные скулы: Спорить грех о былом с поднебесьем таким В тишине этих сельских полуденных улиц. Я ничей тут покой в этот день не смутил, И протестом я мирную жизнь не нарушил. Сын убитого воина, здесь на возвратном пути Я срывал, уходя из села, переспелые груши… Борис ОРЛОВ

***

Отцу, Александру Евгеньевичу Орлову, гвардии лейтенанту, командиру роты автоматчиков танкового полка. 2-й Белорусский фронт Из калитки ты шагнул в войну С легкою котомкой за плечами И, как предки к правде в старину, Шел по ней и днями и ночами. В поисках всемирной тишины Укрощал безжалостные доты И в Берлине вышел из войны Через Бранденбургские ворота.

1985

***

В июле стог сметал отец И лег в сырую землю. Блестит луна, как бубенец, Медвежьи сосны дремлют. Отца помянем. По сто грамм Нальем. Закусим луком. А стог стоит, как светлый храм, Над сиротливым лугом.

1983

Виктор ПАВЛОВ

***

Памяти моего дяди П.А. Полиектова На развилке липовых аллей, Что сошлись у сельского погоста, Повстречался мне лихой старлей – Погранец небольшенького роста. Вышло это на исходе дня В месяце июне, в прошлом веке. Отчего у взрослого меня Так не к месту задрожали веки? – Если я на правую сверну, То куда ведет она, служивый? – На войну, племянник, на войну, Даст Бог, свидимся, коль будем живы! А вот будем ли? – он крикнул мне, Вскинул вещмешок и шаг добавил. И ушел, и сгинул на войне Старший лейтенант – мой дядька Павел. Он на довоенной фотке в фас Снят, а в профиль даже не представить… Не разжалобить хотел я вас – Лишь маленько потревожил память!.. Не дождалась бабушка сынка – Тихо прикорнула на погосте. Поседели два моих виска, И усталость напросилась в гости. Надо бы махнуть на пару дней – Положить цветы к его заставе У развилки липовых аллей, Что ведут к забвению и славе! Николай ПЕТРОВ

КЛЯТВА

Памяти отца, Ивана Петровича Петрова Отец под Курском в сорок третьем Фашистской пулею сражен, И я мальчишкой малолетним Отцовской ласки был лишен. Пришла по почте похоронка – Перед глазами поплыла Моя любимая сторонка, Что в день июньский мне мила. Я помню, мама, было тяжко: Утрата горечью легла. А ты, вдова, моя бедняжка, Ушла в заботы и дела. Мы были мужественны духом И загрубели от войны, Улавливали чутким слухом Отчаянье своей страны. Война закончилась Победой, Далась Победа нелегко. Я шел за плугом рядом с дедом – Ушел из детства далеко. Я верю в будущее свято, Горжусь любимою страной! Отец убит. И, сын солдата, Защитник я страны родной. Андрей ПЕТУХОВ

В СЕЛЕ ТРОИЦКОМ

Памяти деда, Ивана Васильевича Петухова, рядового 22-го гвардейского артиллерийского полка 3-й гвардейской стрелковой дивизии, участника боев подо Мгой, у Синявина, в районе Волхова. Был тяжело ранен, умер в 1950 году Он пришел в простреленной шинели, Хлеб достал и стал его делить: «Думали, погиб я?.. Не отпели?.. Победили! Значит, будем жить! Эх, пехота! Попрощался с другом – Юной жизни оборвалась нить… Хорошо весной идти за плугом, А не в землю друга хоронить». Посмотрел в окно на старый храм И погладил сына по вихрам.