Свет погасшей звезды
Шрифт:
— Наташа…
По тому, как она вскинула на него округлившиеся глаза и откинулась на спинку стула, понял в чём дело. Женщина увидела уродливый шрам на его шее.
Шамси мысленно выругался.
Он не смог привыкнуть ни к плотно облегающей тело иноземной одежде, хотя она была довольно удобной, ни к узкой обуви, сжимающей тисками стопу, ни к… Да ни к чему он не смог привыкнуть, с чем пришлось столкнуться в этом чуждом и враждебном для него мире! Его терпение, напитанное болью воспоминаний, стремительно
С неукротимым желанием покинуть так и не принятый им мир, пришло понимание, что он не знает, как вернуться назад.
Пфальцграфиня рассказывала ему и об аварии — предположительно случившейся на мосту в Ингольштадте, — и о том, где она оказалась, как вышла к обозу… Он знал о женщине всё.
Думал, что знает всё, — поправил себя.
Осознав время своего пребывания в новом мире, с удивлением понял, что и она, Вэлэри, должна находиться в нём. С тех пор как себя ни сдерживал, не мог отделаться от мысли о встрече с ней.
Несмотря на новизну и остроту ощущений, его преследовало прошлое. Неумолимо тянуло назад — в свой дом, где его ждал сын, в свой тёмный век, как однажды со смехом изволила высказаться Вэлэри. Она предупреждала, потешалась над его возможными страхами и… учила всему. За три года общения с ней она обучила его двум языкам, манерам. Обучила неизмеримо многому другому, за что он ей премного благодарен.
Не обучила одному — как беседовать с ней прежней. Да и кто ж знал, что это будет надобно?
Наташа тяжело сглотнула, не в силах отвести глаза от глубокого светлого шрама над кадыком, особенно заметного на смуглой коже араба.
Господи, во что я вляпалась? — холодея от ужаса, не слышала стука собственного сердца. Перед ней… бандит? Кому ещё могут перерезать горло? Наёмнику-убийце?
Невольно отвела взгляд и встала:
— Простите, мне пора, — суетливо сдёрнула шубку с рогатой вешалки.
Если бы не реакция Шамси, громадина рухнула бы на столик.
Не оборачиваясь, девушка рванула к выходу, надевая в спешке шубку и удерживая под мышкой сумку.
Сбила рукавом солонку со стола, мимо которого промчалась; задела пустой стул.
Едва не сшибла с ног входящую в кафе парочку.
Косилась назад, ожидая преследования.
За ней не гнались.
Морозный воздух не остудил разгорячённое лицо. Шёл редкий снег. Мело.
Не сбавляя взятого темпа, проваливаясь каблуками в снежный наст, Наташа спешила в сторону своего дома. Перед мысленным взором мелькали чёрные въедливые глаза восточного князя, его ухоженные блестящие волосы, длинные сильные пальцы и… белёсый рубец на смуглой коже шеи.
В сумке зазвонил телефон. Девушка на ходу стянула перчатку и открыла сумку. Едва не выронив мобильник, недоуменно уставилась на номер звонившего. Замедлила шаг. На дисплее высветился
Всё же дело было в чём-то другом. Стоило ответить на звонок и убедиться.
— Могу я просить вас о новой встрече? — услышала необычайно громкий голос «шейха» и сбросила вызов, гадая, как такое может быть? Гипноз в полном разгаре? Она спит?
— Чёрт! — поскользнулась Наташа.
Неуклюже взмахнув руками, упала на бок. Боль в предплечье отрезвила.
Не сплю, — поморщилась девушка с сожалением. Уж лучше бы спала.
Куда-то улетела сумка. Крепкие руки подхватили её, помогли подняться.
— Спасибо, — буркнула она, не оборачиваясь, потирая локоть и кривясь от боли.
— Не следует от меня убегать, — усмехнулся Шамси, отряхивая полы её шубки.
Натянув на голову Наташи капюшон и смахнув с выбившегося конца хвоста снежинки, добавил:
— Не убежите. Пока я не узнаю от вас то, что мне нужно, вы от меня не избавитесь.
Лишившись дара речи, она стояла как вкопанная и следила за его уверенными движениями.
Он подал ей сумку и перчатки:
— Я не собираюсь ни убивать вас, ни учинять над вами насилие, ни… что вы там успели себе надумать? — улыбнулся широко и открыто. Посерьёзнел: — Мне надобна ваша помощь. Только вы можете мне помочь.
Знал, что мимо нуждающегося в помощи человека, женщина не пройдёт.
— Идёмте в машину, — взял её под руку, развернув в сторону проезжей части.
— Никуда я с вами не пойду! — выкрикнула девушка нервно, отстраняясь и прижимая сумку к груди. Попятилась.
У заметённой снегом обочины остановился внедорожник.
Тот самый, серебристый, — отметила она. Всё же за ней следили. Выпалила:
— Будете меня преследовать — напишу заявление в милицию. Я знаю ваше имя, номер телефона и… машины, — обернулась на внедорожник, всматриваясь в цифры на номерном знаке.
Они ожидаемо выплясывали дабл-джигу. Наташа была не в состоянии запомнить ни буквы, ни цифры. Но «шейх» об этом не знает.
— Не глупите, Наташа. Возьмите, дома посмотрите, — достал из нагрудного кармана пальто голубую записную книжку точь-в-точь как у неё. Только потрёпанную, определённо побывавшую в воде.
Она тут же её раскрыла. Руки задрожали.
— Это же… мой… почерк, — неслышно произнесла последние слова, но её услышали.
— Ваш, — кивнул мужчина. — Позвоните мне, когда будете готовы выслушать. — Идёмте, — легонько потянул её в сторону машины. — Я отвезу вас домой. Вам следует прийти в себя.
Она упёрлась.
— Отстаньте уже от меня! — вскрикнула, привлекая внимание одиноких прохожих. — Если не хотите неприятностей…
Шамси наклонился к ней и угрожающе зашептал: