Свет праведных. Том 1. Декабристы

Труайя Анри

В Славянке Николай обнаружил ничуть не изменившийся парк и трех выросших дочерей. Старшая, Елена, почти достигшая двадцати лет, к несчастью, пополнела; у средней, Натальи, восемнадцати лет, были красивые грустные глаза; что касается младшей, Евфросиньи, то в свои шестнадцать лет она была очаровательно свеженькой, кокетливой и дерзкой. Своим смехом девушка веселила весь дом. И не опускала глаз под взглядом Николая.

Чай пили под сенью лип. Николай сидел во главе стола, как единственный мужчина в обществе четырех женщин. Его положение было приятным. Он подумал, что матери и дочкам не хватает визитов, настолько

внимательны они были к малейшему его жесту и малейшему высказыванию. Ему показалось, что в душе каждой хранился его образ и они внимательно изучали любую деталь, рассматривали его со всех сторон, приспосабливая к собственной мечте. Их интерес к нему был настолько приятен, что Николай забыл о времени. Дарья Филипповна в своей доброте зашла так далеко, что спросила, как поживает Мария. Растроганный, он ответил, что сестра все такая же и наслаждается меланхолией и одиночеством.

– В наши дни, если девушки живут в деревне, – это ужасно для них, – вздохнула Дарья Филипповна. – Кто станет разыскивать их за красивыми деревьями, которые все скрывают. Я собираюсь отвезти моих девочек в Москву на зимнее время.

Трое барышень Волковых покраснели и опустили головы. Очевидно, эту поездку обещали им уже давно. Затем Дарья Филипповна заговорила с Николаем о его жене, чья забота о мужиках была известна всем в этих местах.

– Да, – сказал Николай, – она хочет осчастливить мужиков помимо их воли, но сомневаюсь, что ей это удастся. Русский крестьянин не любит, когда нарушают его привычный образ жизни. А если учат читать и мыться, он и этого остерегается! Когда ему предоставят свободу, он побоится принять ее!

– Однако именно этот странный подарок вы намерены преподнести ему с согласия царя! – с улыбкой заметила Дарья Филипповна.

Он понял, что она через сына была в курсе всего, но это его не слишком раздосадовало. Даже юные девушки, должно быть, отдаленно ощущали заговор. На лице Николая отразилась политическая значимость.

– Речь идет об обширном проекте, которому многие из нас преданы, – сказал он.

Малышка Евфросинья смотрела на него с восхищением, преисполненным глубокой жажды. Дарья Филипповна, напротив, выглядела недоверчивой. Улучшать условия жизни мужика казалось ей столь же опасным, как обновление в области религии. Она объяснила это с таким изяществом, что Николай не мог сердиться на нее за подобное заблуждение. Консервативные идеи были частью обаяния этой женщины, как кашемировые шали, характер домашнего уклада, большие соломенные шляпы и любовь к варенью. Он простился с нею, надеясь, что она пригласит его приехать опять.

– Приезжайте в любое время! – сказала она. – Я всегда буду рада принять вас!..

И ни слова приглашения в адрес его жены! Какая деликатность! Дарья Филипповна не была бы женщиной, если бы не почувствовала глухой враждебности со стороны Софи. В глубине души Николай предпочитал, чтобы так все и оставалось. Вопреки тому, что ему казалось вначале, дружба между ними двумя стесняла бы его.

Сев на коня, Николай принял решение: он не расскажет Софи ни о проигрыше в игре, ни о встрече с Дарьей Филипповной. Если мужчина не хочет утратить индивидуальность, он должен иметь в жизни кое-какие секреты.

Дарья Филипповна с дочерьми посмотрели, как он отъехал, и вернулись к столу, шагая в ряд все вчетвером

и держа друг друга за талию. Евфросинья первая позволила себе выразить свои чувства:

– О! Как он хорош! Мне кажется, он стал красивее и изысканнее, чем два года назад!

Подобное суждение со стороны девочки, еще вчера игравшей в куклы, растрогало Дарью Филипповну.

– Однако он нисколько не изменился, – с улыбкой, свидетельствующей о ее материнской проницательности, сказала она.

– Нет, – вмешалась Наталья. – Он теперь возмужал, выглядит как сильный мужчина!

– Ты это заметила? – встревожившись вдруг, прошептала Дарья Филипповна.

– Ну да, матушка! – ответила Наталья. – Это бросается в глаза.

– А я, – вставила Елена, – не понимаю, что такого необыкновенного вы в нем находите!

Задетая этим высказыванием, Дарья Филипповна взглянула на старшую дочь и заметила, что та насупилась. С такой тяжелой фигурой, воскового оттенка кожей и тусклым взглядом, эта девушка, конечно же, не годилась для того, чтобы высказывать свое мнение относительно мужчины. Ответ, который мать хотела адресовать ей, прозвучал из уст младшей сестры:

– Ты ничего в этом не понимаешь! Николай Михайлович просто очарователен! Если бы кто-нибудь подобный ему попросил моей руки, я ни секунды не сомневалась бы!

– Я тоже! – подхватила Наталья.

Дарья Филипповна почувствовала некую неловкость. Она была удивлена, что Николай смог так пленить девчонок шестнадцати и восемнадцати лет. Этот факт льстил ей в том смысле, что служил оправданием ее собственной склонности и вместе с тем раздражал, когда она задумывалась о том, что гость по возрасту ближе к ее дочерям, нежели к ней самой.

– Вы забываете, что Николай Михайлович – женатый человек! – сказала она.

– Увы! Нет, матушка, мы об этом не забываем! – отозвалась Евфросинья. – Иначе ты бы увидела…

– Что я увидела бы? – спросила Дарья Филипповна.

И она опять села на свое место перед пустой чашкой и тарелкой, запачканной вареньем.

– Я буду вести себя так изысканно при нем, что он воспламенится как густой кустарник! – воскликнула Евфросинья, обняв мать за шею и расцеловав ее в обе щеки.

Дарья Филипповна с досадой отстранилась:

– Какая глупость!

– У него глаза как у зеленого листочка! – простонала Евфросинья, падая на стул, раскинув ноги и свесив руки, будто измучившись.

– Зеленые листочки с золотыми блестками внутри! – поправила Наталья. – А мне больше нравится его лоб.

В течение нескольких секунд Дарья Филипповна, витая в облаках, слушала, как ее дочери в деталях обсуждали лицо Николая. Вдруг Евфросинья пальцем стукнула по столу и заявила:

– Он, должно быть, несчастлив в семейной жизни! Это просматривается в его взгляде! Не так ли, матушка?

– Да нет! – процедила сквозь зубы Дарья Филипповна. – Впрочем… мне об этом ничего не известно…

– Он почти не говорит о своей жене!

– И это не причина, позволяющая думать, что он ею пренебрегает.

– О да! О да! Между прочим, такой человек, как он, не может ужиться с француженкой!

– Во всяком случае, она очень красива! – сказала Елена, проглатывая большую ложку варенья.

«Моя старшая дочь определенно глупа! – подумала Дарья Филипповна. – Или же она нарочно опровергает все мои утверждения!»