Свет, сошедший на землю
Шрифт:
Малость, конечно; но такая же великая малость, как и все то, что составляло этот чудесный город.
Хат наконец разглядела, где в доме бога окна – высоко, видимо, на втором этаже; горизонтальные щели, пропускающие свет, но не позволяющие как следует видеть то, что происходит снаружи. Для этого существовала дозорная площадка на крыше. На ней уже стояли двое стражников-копьеносцев.
Еще двое таких же – по сторонам дверей.
Группа остановилась, и один из дворцовых охранников быстрым шагом приблизился к новоприбывшим.
– Кто? – спросил
– Дом бога, - ответил один из конвоя; и этого оказалось достаточно. Склонив голову, дворцовый стражник молча вернулся на место и встал, как и раньше, неподвижно, уперев копье в землю.
Стражник Хат сделал своим подопечным знак войти – сам он не решался это сделать, или ему было нельзя. Когда Хат горделиво прошла мимо него, воин склонил голову. На губах девушки появилась легкая горькая улыбка.
Она в одиночестве, первая – соответственно своему имени и положению - направилась вперед; глаза отдыхали от света, и Хат ощущала восхитительную прохладу, такую же, как и в пирамиде. Она заподозрила, что эта прохлада поддерживается в доме бога каким-то особым способом. Куда же ей идти?
Хат остановилась на несколько мгновений, оглядывая сплошные стены. Внутри дом выглядел таким же, как и снаружи – белокаменным, неприступным.
И тут из какой-то двери впереди или из-за поворота появилась немолодая женщина – черная служанка Ра; впрочем, даже черные слуги в его дворце были одеты лучше самых зажиточных поселян.
– Сюда, госпожа, - сказала женщина, делая знак Хат. “Мать Исетемхеб, - с жалостью подумала та. – Помнит ли еще эта девчонка, кто ее породил? Не начала ли она этого стыдиться?..”
– Ты довольна своей жизнью? – внешне безразлично спросила Хат, принимая поклон бедной вдовы. Та, кажется, испугалась просто оттого, что ее об этом спросили.
– Да, госпожа Первая служительница, я всем довольна. Позволь, я провожу тебя в твои комнаты.
“А что же – почему бы ей и не быть довольной? Разве лучше ей жилось в глиняной хибарке, где было некуда шагу ступить и была одна вечная забота – о брюхе? А если кто заболел, то большое счастье, если он не умрет… В доме Ра никто даже никогда не болеет, потому что бог запрещает это…”
Мать Исетемхеб проводила Хат в большую комнату, сразу напомнившую ей прежнюю опочивальню; служанка, улыбнувшись и поклонившись, оставила ее. А Хат стала прохаживаться по спальне, отмечая знакомые особенности: так же висели тонкие цветные занавеси, такое же просторное ложе на золоченых ножках стояло в углу… полированный резной столик и кресла… подушки на полу…
“Все так же – и все обыкновенно”.
Да, несмотря на большое сходство с пирамидой Ра, этот дом был начисто лишен небесных чудес: во всяком случае, их была лишена ее комната… И Хат была очень рада этому. Она чувствовала себя дома, на земле.
Со вздохом Хат опустилась на ложе. “Вот бы принять ванну
Тут раздались быстрые детские шажки, и в зал вбежала Джепет.
Хат радостно вскочила, и девочка бросилась к ней, под ее руку.
– Я так рада, что я с тобой, Первая! – воскликнула она. Хозяйка быстро поднесла палец к губам, и Джепет умолкла.
– Где здесь ванная комната?
– с улыбкой произнесла Хат. – Я хочу принять ванну. Потом ты тоже сможешь это сделать.
– Конечно! Я уже знаю, где здесь ванные комнаты, Первая, - гордо сообщила Джепет. – Младшие слуги нам рассказали! Пойдем!
Ра пришел к ней этой ночью – Хат почему-то ожидала этого и была готова. В спальне мягко горели масляные светильники, просвечивая сквозь голубые и алые занавеси; в полумраке так же мягко мерцал драгоценный убор бога и его внимательные, всевидящие глаза. Но сейчас он не источал угрозы.
– Тебе нравятся твои комнаты? – медленно спросил ее повелитель, присаживаясь на ложе и делая знак Хат присесть рядом. Она сделала это даже с большим желанием, чем ожидала от себя.
– Да, господин. Ты величайший из богов, - ответила Хат, опустив глаза и краснея от стыда за свое положение и за то влечение, которое это существо пробуждало в ней. Ра приподнял ее голову за подбородок.
Он улыбался.
– Я величайший из богов, - сказал Инени. Он привлек ее в свои объятия, и Хат потеряла себя в его благоухании и прикосновениях. Сегодня он поистине любил ее; его ласки были бесстыдными и божественными.
Хат заснула в объятиях своего господина – такое случалось редко, и было величайшим его благоволением.
========== Глава 19 ==========
Вещи Хат – те, которые остались в ее покоях в пирамиде – доставили еще к вечеру первого дня; но Хат забеспокоилась о своей библиотеке. Вот чем она больше всего дорожила. А если бог узнает, что содержится в ее записях?..
Но ведь он не может не знать.
По-видимому, никто не собирался возвращать Хат ее свитки – может быть, никто из слуг не знал о ее тайнике; а может быть, таков был приказ самого Ра. Хат хотела спросить повелителя об этом, когда проснулась на другое утро; но бога с ней уже не было. Как будто его любовь, как и его гнев, была только сном.
Однако Хат должна была возобновить занятия с детьми – а без свитков это было невозможно… Во всяком случае, так она хотела представить дело. В действительности Хат чувствовала, что ее записи имеют огромное значение для всех людей Та Кемет.
Она решила отыскать господина и повергнуть к его стопам свою просьбу.
Ра в тронном зале принимал какого-то начальника работ – пожилой, но еще крепкий и здоровый мужчина, стоя на коленях, почтительно тараторил о чем-то, прижимая руки к груди. Хат поняла, что ее появление некстати, слишком поздно.