Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин

Курбанов Бехруз

У одиннадцатого по списку имени, которое гласило Мавлон ибн Боир, стояло три единицы. Ещё три единицы стояли рядом с двадцать третьем именем: Замон ибн Мехроб. Глашатай коротким жестом показал султану соответствующих всадников с этими именами. Затем он показал султану всадников с двумя загнанными козлами на счету у тех, кто загнал по одному. Он также указал на имя Азима в конце списка и хотел было указать на него самого, но султан взял список в одну руку, а другую превентивно приподнял перед

глашатаем. Султану не было надобности показывать Азима, все уже знали его.

Он свернул бумагу и вернул писарю, протянув свёрток назад. Тот подбежал и опущенной головой, взял свёрток с рук господина и снова отошёл к дальней стене. Жестом султан пригласил глашатая занять его место посередине и объявить имя победителя.

Глашатай поблагодарил султана за такую честь, склонив голову и прижав правую руку к сердцу. Прочистив горло, он торжественно стал у окна.

Участники и зрители, затаив дыхание, ожидали. Всадник на сером коне стоял пятым справа. Он был уверен, что глашатай произнесёт его имя — Мавлон ибн Боир.

— Уважаемые зрители! Дорогие участники! — голос глашатая звучал глубоким баритоном. — По решению светлейшего господина, султана Ахоруна, досточтимого Бузурга ибн Махмуда, за выдающееся выступление победителем состязания Бузкаши объявляется… — выждав паузу, глашатай обвёл взглядом каждого всадника. — Азим ибн Аъзам! Поприветствуйте же победителя! — он указал на юношу на чёрном жеребце.

Услышав его имя, зрители одним голосом, словно гром среди ясного неба, прогремели:

— АЗИМ!!!

Даже его жеребец громко заржал, словно повторяя имя своего хозяина.

Разочарованный Мавлон в ярости бросил свою пращу и поспешно направил своего серого коня к выходу из поля.

— Султан также постановил устроить пир в честь участников сегодняшнего состязания, — добавил глашатай. — Светлейший господин будет рад принять всех вас у себя во дворце, — обратился он к участникам.

— Я полагаю, это ты, Азим ибн Аъзам, — обратился к нему всадник в сером кафтане с красным геометрическим орнаментом на рукавах и спине, стоявший слева. — Поздравляю, — он искренне протянул и пожал руку Азиму.

Ещё несколько участников поздравили Азима и направились к выходу. Азим же ещё некоторое время смотрел на ложу. Убедившись, что Зилола не выглянет оттуда, он направил жеребца к выходу. Он увидит её во дворце. Эта мысль согревала его изнутри и притупляло всю боль в голове.

— Как ты, сынок? — к нему подбежал взволнованный Аъзам, как только он выехал из поля.

— Я… победил, — задумчиво произнёс Азим и улыбнулся, но сразу съёжился от боли в скуле.

— Ох, — вздохнул Аъзам, заметив шишку размером с кулак у правого уха сына.

— Слезай с лошади, победитель. К твоему

ушибу нужно приложить холод, — сказал лекарь, подошедший к ним.

Аъзам сам помог сыну спуститься и попросил брата увести жеребца в стойло.

Осмотрев шишку на лице Азима, лекарь приложил к ней тряпку, смоченную в холодной воде.

— У меня был лёд, но он растаял, — пожал плечами лекарь.

— Как он? — Азим кивнул в сторону пострадавшего участника с перевязанной шеей, когда они дошли до шатра лекаря. Тот лежал на жёсткой кушетке и не двигался.

— Жить будет.

Ответ лекаря показался Азиму небрежным, но он был рад, что этот участник не умер, как его лошадь.

Лекарь сел за небольшой низкий стол, скрестив ноги под собой на светло-голубой хлопковой курпаче, и стал что-то записывать на листке бумаги.

— Вот, — он протянул этот листок Азиму. — Даш своей матери. Из первых двух трав она пусть приготовит отвар. Он поможет от головной боли. А из остальных пусть сделает мазь. Мажь три раза в день и опухоль сойдет за пару дней.

— За пару дней? — переспросил Азим.

— Ты знал, на что шёл, юноша, — пожал плечами лекарь.

Как же он с таким видом пойдёт во дворец? Азим расстроился. Он посмотрел на отца, стоявшего рядом, взял его за локоть. Он хотел встать и уйти.

— Как быть с его ногой? — поинтересовался Аъзам, помогая сыну подняться.

— Назначенный мною отвар снимет боль и в ноге, а пока пусть пожуёт вот это, — из небольшого сундучка лекарь достал мешочек, а оттуда вынул базилик мятолистный и протянул его Аъзаму.

Аъзам саркастичной улыбкой оценил заботу лекаря и передал мягкие листья сыну. Они вышли из шатра и не спеша направились к своему стойлу. Азим прихрамывал на правую ногу, потому Аъзам не отпускал сына, хоть и тот просил об этом всю дорогу.

— Твоя мать и брат не поверят, что ты выиграл состязание, — сказал Аъзам с широкой улыбкой.

— Я сам до сих пор не верю, — проговорил Азим, жуя базилик.

— Я тоже, — коротко расхохотался Аъзам.

Зрители неспешно расходились, и почти все участники уже ушли, оставив своих лошадей в стойлах. Их уведут вечером ответственные конюхи.

— Великолепно, Азим! Великолепно! — пропел Адхам, когда они вернулись к стойлу, и обнял племянника. — Я в тебе не сомневался, — Адхам был полон восторга.

Азим выразил свою благодарность дяде взглядом. Он не мог улыбнуться, боясь пробудить колющую боль в скуле. Он отпустил дядю и самостоятельно подошёл к жеребцу. Посмотрев ему в глаза, Азим лбом прильнул ко лбу жеребца.

— Спасибо, — тихо произнёс он и погладил жеребца за ганаш.

— Азим, — позвал его отец. — С тобой хотят поговорить.