Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Стражник отошел на прежнее место. Их господин, упиравшись руками о колени и наклонившись, вопросительно посмотрел на исхудавшую ведьму. Он ждал, продолжит ли она говорить? Даст ли объяснения или все ещё будет жадно глотать воздух?
Ему не пришлось ждать долго. И минуты не прошло, как ведьма пришла в себя. Она протерла кисти. Осмотрела свои серебряные кандалы на запястьях — они были на месте. И в какой-то степени она была этому рада. Затем убрала волосы с лица за правое ухо. Огляделась и медленно подняла свои карие глаза на возлюбленного на троне. Задышала ровно, спокойно
— В темнице у меня было видение, и оно повторилось только что. Голод, жажда, сырость… крысы… и мысли о свободе заставили меня забыть и не придавать этому видению значения. Но оно повторилось… и оно ужасное, мой господин. Леденящее… Оно разрушительно, и оно о тьме, кроющейся в пламени огня, — почти нараспев и словно боготворя проговорила она, произнеся последнее шепотом.
В её глазах таился ужас и отражался страх. Едва заметно, но она всё-таки дрожала. Она боялась, до жути боялась, но не казни, а того, что грядёт. Она также была озадачена тем, прислушается ли на-султан к её словам.
Нет. Скорее всего нет. Ведь она знает его уже достаточно хорошо и знает, что он не склонен верить всяким предсказаниям. Тем не менее сегодня он впервые стал свидетелем того, как у кого-то случается приступ видения. И по его виду, он хотел узнать больше, он был заинтригован, жаждал получить объяснения.
— Дорогой господин, позволь мне… — умоляющим тоном заговорила Арогин, но не успела договорить, так как на-султан коротко махнул левой рукой, что означало его согласие. — Мой дорогой господин, — продолжила она. — Ты и твой народ исповедуете единобожие и призываете другие народы к этому. Правое дело, коль считаешь таковым. Но через многие года на свет появится тот, кого примут за Бога. И он поведет их против людской веры…
— За БОГА?! — возмущенно встал на-султан с трона. — Скажи мне, когда и кто его мать, и я или мои потомки найдут её и убьют до его зачатия! — громко потребовал на-султан.
— Разве я сказала, что он будет рожден? — с упрёком в голосе спросила она, смотря прямо ему в глаза. — Он появится на свет! — величественно воскликнула она. — Снизойдет с небес… — вознесла руки над головой, — в наш мир… — медленно опустила их вниз, — в облике, похожем на человека… — указала на стражника, и на-султан возмущенно посмотрел на того. Стражник растерялся в недоумении. На-султан же вернул ещё более возмущенный и нахмуренный взгляд на ведьму, которая продолжала, — и захочет править этим миром в обличии Бога.
На-султан вздохнул и озадаченно спросил тихим обескураженным голосом:
— А кто же он снизошедший с небес, если не Бог?
— Нет, — покачала головой Арогин.
— Разве не Бог живет на небесах? — усомнился он.
— Оно придет в этот мир… Зло, — уточнила она. — И твоя вера… твоя вера должна быть крепка. НЕПОКОЛЕБИМА! Ибо только она придаст сил империи, созданию которого твой наследник положит начало…
На-султан снова сел на трон, в недоумении откинувшись на спинку. Его хмурое лицо сменилось задумчивым выражением. Не дав прямого ответа, Арогин запутала все его мысли: «Наследник? Но ведь…» — и дальше он продолжил вслух:
—
— Послушай тогда моё второе предсказание… — заявила она, посмотрев ему прямо в озадаченные глаза. Однако Арогин также заметила по его опустившимся плечам, расслабленным рукам облегчение, объяснение к которому было одно — на-султан подумал, что у него в будущем будет сын. Однако её слова огорчат надежды на-султана. — Когда твоя дочь достигнет возраста для замужества, у тебя будут просить её руки много знатных и богатых лиц…
— И я выдам её достойному из них! — гордо вставил на-султан.
— Вот именно! — громко воскликнула та, и после короткой паузы спросила, чем удивила на-султана, — Ты любишь свою дочь?
— Разумеется, люблю! Она всё для меня.
— Всё, да не всё… — насмешливо упрекнула Арогин.
Брови на-султана опустились и сошлись на переносице, губы расширились, чуть приоткрыв рот — он не обрадовался данному упреку ведьмы, и хотел что-то возразить, но ведьма продолжила:
— Никто из них не будет любить её, — заявила она. — Все они будут бороться за её руку ради трона твоего и богатства, стоящее за ним… и наследуемой власти. Дочь же твоя не познает любви от мужа и его страсти к ней, если вы, господин, выдадите её, как вы и сказали, достойному из них.
— И как же мне поступить тогда? Я желаю своей дочке быть любимой так же, как и её мать любима мною, — уважительно промолвил он. Это уважение было проявлено по отношению к Арогин. Сам удивляясь тому, он осознал, что спросил совета у ведьмы. Уму непостижимо!
У ведьмы!
— Выдать за недостойного, по мнению других, который попросит руки не ради трона твоего, а ради любви.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду под «недостойным, по мнению других»?
На лице у Арогин вырезалась слабая ухмылка.
— А вот и моё третье предсказание, и предупреждение, — она остерегающе подняла палец. — Руки твоей любимой дочери попросит тот, кто сможет дать тебе то, что для тебя станет дороже всего. И не дай ему погибнуть в боях грядущих, ибо только его наследие будет в силах противостоять тому, что грядет.
В этот момент в мыслях на-султана кружили только эти слова: «станет дороже всего». Он недоумевал, не понимал, что она этим хочет сказать?
— Что ты ОПЯТЬ имела в виду? — громко, почти крича, задал он ей этот вопрос. — Ведь я уже… — он остановился на полуслове и начал дышать тихо и ровно, чтобы успокоиться. — Я люблю свою жену и дочь, — договорил он, отведя глаз с ведьмы.
Под спокойной маской на-султан был раздражен самим собой за эту ложь. Разве любящий свою жену изменит ей?
Он задумался о том, чтобы признаться жене во всём. Он любит свою жену, но эта ведьма просто вскружила ему голову. Он знал, что Арогин ведьма, но не знал её намерений. Это снова начинало злить его. Он многозначительно посмотрел на ведьму и думал, как с ней поступить. А её предсказания и собаке не нужны. Пустые слова, чтобы выкупить свободу.