Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
По его велению стражники отпустили женщину, и она сразу же бросилась к нему и встала на колени в нескольких шагах от его трона.
— Прошу, сжальтесь надо мной, — взмолилась она, убирая волосы на бок, чтобы её лицо было видно полностью.
Такие нежные губы, ровный острый носик, миндалевидные карие глаза и овальное лицо. Она была прекрасна и молода, но не моложе его жены, которой недавно исполнилось двадцать два.
Увидев её лицо, он сразу отвернулся, а она смотрела на него умоляющими глазами и раскаивающимся голосом просила не казнить её. Он же боролся с искушением взглянуть на эту прекрасную особу, к которой у него в сердце снова разгорелось бурное
Собрав волю в кулак, на-султан посмотрел на неё и признался:
— Из-за ТЕБЯ, я чуть ли не совершил большую ошибку в своей жизни. Чуть не променял любимую жену и невинную дочь на тебя и твои чары… ВЕДЬМА! — последнее он произнес с презрением.
— Господин, сжалься надо мной, ибо я не намеревалась навредить тебе, — взмолилась ведьма, пытаясь сопровождать свои слова жестами для оправдания, но цепи на кандалах, связывающие её руки и ноги, ограничивали движения. Она не могла высоко поднять или широко размахнуть руки. И всё что она могла — это использовать ладони и обаяние. Даже несмотря на взъерошенные грязные волосы и измазанное лицо, она оставалась красивой, а её взгляд просто манил к себе молодого на-султана. — Да, я хотела получить власть, которая будет у тебя, — призналась она. — Но не желала твоей смерти… Никогда, — покачала она головой. — Я любл…
— И что же ты тогда замышляла? — на-султан резко прервал её.
— Единственным моим замыслом… было… зачать ребенка от вас, господин, — ведьма колебалась, но всё же призналась.
Но станет ли это веским доводом, чтобы этот её господин помиловал её? Ведь она знала, что на-султан, сидящий на дубовом троне, всегда мечтал о сыне, а его жена родила ему дочь. От этого признания, он резко наклонился в её сторону, не вставая из трона, упираясь ладонями о подлокотник. Посмотрев на неё с удивлением и тревогой, он подумал, не беременна ли она? Вслух же он так ничего и не ответил.
Пусть продолжает.
— Ни одна ведьма в Джоду, — продолжила она, — ни одна ведьма во всем Вартане не была рождена. Все они, до единой, были обучены и посвящены в наши ряды. Принести на свет ребенка — прирожденную ведьму, ИСТИННОРОЖДЁННУЮ ведьму — мечта многих из нас. Я давно об этом мечтала, но решила зачать от вас… только от вас. Наша обычная близость не давала желаемого результата… После свадьбы вы отдалились от меня, но я люблю вас и не хочу отпускать… Я соблазняла вас, зачаровывала вас и играла вашими чувствами, пытаясь зачать дочь…
— «И эта хочет дочь» — ворчливо подумал он и тут же мысленно отругал себя за такую неуместную реакцию.
Ведьма снова стихла. Её горло пересохло от жажды. Глотнув немного воздуха, она вновь заговорила:
— После разоблачения и заточения в темнице, мучимая голодом и жаждой, я поняла, что… — ведьма замешкалась. Ей было стыдно признаться в этом, ибо все ведьмы надеялись, что могущественнейшая из них сумеет преодолеть их недуг. — Я и раньше догадывалась, но… — она всё ещё не решалась завершить предложение, ведь от этого зависит её жизнь. — Господин, в темнице, я, думая, какое наказание… ждет меня, осознала, что жизнь мне дороже власти. Умоляю, не вели казнить меня, — решив утаить жалкую правду про себя, ведьма снова посмотрела на-султану в глаза.
— Хм… — ухмыльнулся он и вздохнул с облегчением. Поняв, что она не беременна, на-султан
Ведьма, потупившись, молчала. Ей было больно слышать язвительную ноту в голосе возлюбленного.
Стражники стояли на своих местах — непреклонные и невозмутимые, но готовые одним взмахом отсечь ведьме голову, при малейшем намеке на угрозу их господину или же по велению самого господина.
— Допустим, я отпущу тебя, и что тогда? — осведомился на-султан. — Ты пойдешь и зачнешь от другого, и что тогда? — повторил он с высоко поднятыми бровями и широко раскрытыми глазами. — На свет появится, как ты и сказала, «истинорожденная» ведьма? — теперь он нахмурился с подозрением. — Она, скорее всего, будет обладать силой куда больше твоей… и… и всех ведьм, вместе взятых?
Та посмотрела на него искоса из-под бровей. Её молчание означало согласие с его предположением.
— НЕТ! — покачал он головой. — Я не могу допустить этого. Опьянённая своими силами, возжелает власти, как это было давным-давно. Она непременно станет творить зло. Строить козни! Она станет нашим врагом… Врагом Рахшонзамина. А нам такой враг не ну-у-жен. — затянуто и негромко остерег он.
Услышав это, она злобно оскалилась, но потом быстро опустила голову, чтобы он не увидел это её выражение лица, и сильно ударила по полу. Цепи громко зазвенели. Стражники схватились за рукояти мечей и приняли боевую стойку.
— Завтра в полдень, ты будешь казнена! — резко объявил он приговор.
— Я БЕСПЛОДНА! — крикнула она, что было силы, смотря прямо в глаза господину. Увидев, что тот подозрительно скосил на неё взгляд, добавила с разочарованием и злобой, — Таков наш ведьмовской удел. Используя магию и колдовство долгое время, мы теряем способность зачать… понести ребенка. Мы не в силах это изменить.
С неизменным выражением, на-султан выпрямился, сидя на троне. Видя её измученное состояние, он отвел взгляд налево, и задумался над последним словом. Зачарованные или заколдованные, но всё же в его сердце были к ней чувства. Хоть он и пытался их подавить, в её присутствии они усиливали сопротивление. В этот самый момент они просто разбушевались. Его охватывала буря эмоций. Любовь и страсть, злоба и гнев, разочарование и сострадание нахлынули на него. Ему снова захотелось ринуться к ней и взять в свои объятия. Даже свою жену он не любит так сильно.
Странное это чувство — любовь. В его же случае — порочная любовь.
Внутренний голос говорил ему: «Казнь — не самое мудрое решение». Он был согласен с этим. Ведь для будущего правителя казнь заключенных не самый лучший способ подняться в глазах народа. Будет лучше, если бы его уважали, как милосердного вождя, а не боялись, как хладнокровного палача.
Большим и указательным пальцем правой руки он провел по своим щекам, на которых уже пару дней росла густая щетина. На-султан расслабился и снова откинулся на спинку трона, решив дать ведьме шанс заслужить помилование.
— Что ты… — указав на неё правой рукой, он замешкался, подбирая слова. — Что ты можешь предложить взамен своей жизни? — наконец-то спросил он.
Та, недолго думая, ответила:
— Никто и никогда не узнает о твоей измене жене.
На-султан громко усмехнулся и угрюмо возразил:
— Я сам ей признаюсь, когда на то выпадет удобный случай.
На-султан начал неодобрительно покачивать головой, а ведьма, смотря на его угрюмое лицо, поняла, что ему нужно нечто большее и правдивее. Она опустила голову и задумалась…