Свет в тумане
Шрифт:
– Да, моя леди, - хмыкнул Реджинальд.
Закутавшись в халат, Мэб подошла к окну и отодвинула штору. Вид, судя по всему, удовлетворил ее. На щеки вернулся здоровый румянец, глаза заблестели. Растрепанная со сна, закутанная в тонкий, облегающий фигуру сылуньский шелк, Мэб была невероятно соблазнительна, и потому Реджинальд подошел, заключил ее в объятья и поцеловал. В это самое время объявилась горничная с подносом. Дурочка хихикнула, вызвав у Мэб приступ раздраженного фырканья. Толкнув легонько Реджинальда в грудь, Мэб отстранилась, прошла через номер на веранду и села к столу. Легкая, чуть ханжеская стыдливость боролась некоторое время с раздражением
– Прояви снисхождение, - посоветовал Реджинальд.
– Мы же в провинции.
– А такое чувство, что я дома, - проворчала Мэб.
– Маменька у меня — особа старой школы и не терпит непотребств. Один раз она застукала горничную с лакеем и чуть не высекла обоих. Выгнала немедленно. Моя кузина хранит огромную коллекцию любовных и эротических романов от безысходности.
– Мир меняется неохотно, - пожал плечами Реджинальд.
– Кто-то скажет, что он вообще не должен меняться.
– К бесам, - отмахнулась Мэб.
– Какая программа на сегодня? Чем будешь меня развлекать?
– Хочешь взглянуть на замок?
Мэб сощурилась.
– Не уверена. Но ты, очевидно, этого хочешь. Что тебя так беспокоит?
Реджинальд глотнул чаю. Здесь его готовили куда лучше кофе, добавляя немного яблочной кожуры, капельку рома и звездочки гвоздики. Он бодрил по утрам.
– Слишком много белых пятен в истории. С чего вон Греву взбрела в голову такая безумная схема? Почему зелье подействовало не так, как должно было?
– А по мне так «так», - Мэб зажмурилась, припоминая. И это были явно весьма приятные воспоминания.
– Мы оба живы и не испытываем друг к другу ненависти, наоборот…
Реджинальд осекся. Мэб открыла глаза, улыбнулась.
– Наоборот… Может быть, дело в том, что мы с тобой — разумные люди? Или зелье выдохлось? Когда оно было приготовлено?
– М-м-м… лет восемьдесят назад. Потеря зельем свойств — процесс не вполне прогнозируемый и зависящий от слишком многих факторов. Я изучу его, когда мы вернемся. Но изначально… мы ведь могли сопротивляться, Мэб, просто, кажется, не очень хотели.
Мэб сощурилась, разглядывая его. Скользкий шелковый халат сполз почти до локтя, обнажая покатое плечо и грудь. Мэб поправила его не сразу. Кто бы, бес побери, хотел сопротивляться чарам, зовущим к этой женщине?!
– Могила Грюнара и Юфемии ведь на острове?
– Бери выше — мавзолей, - хмыкнул Реджинальд.
– Их похоронили по приказу барона Хапли с особыми почестями в фамильном склепе. Сперва, говорят, в разных могилах.
– Но они оказались в одном гробу, - кивнула Мэб.
– Помню, помню эту легенду. Зелье связало их и после смерти. Уорст тоже где-то здесь погребен. Казнен. Герцогу бы сперва подумать о последствиях, а затем уже принимать зелья… Кстати, могила его первой жены, Элунед, также должна быть на острове. Как медом им тут намазано! Можно попытаться поискать эти захоронения, положившись на мою удачу…
Реджинальд кивнул задумчиво. Потом спросил, сдерживая улыбку:
– Не следует ли нам хотя бы сделать вид, что мы в отпуске?
– Мы в отпуске, - фыркнула Мэб.
– Ты видишь тут студентов? Коллег? А все прочее — лишь детали.
4.
Днем ветра почти не было, зато солнце жарило вовсю. Мэб достала из багажа широкополую шляпу, покрутилась перед зеркалом, прилаживая ее так и эдак, пока не осталась удовлетворена. Снова внешний
– Они тут вообще в курсе, что мир меняется?
– шепнула Мэб.
– Не уверен, - хмыкнул Реджинальд в ответ и предложил локоть.
– Вперед, моя леди.
За вычетом хмурой ханжи-хозяйки жители острова Мэб понравились. Их легко можно было отличить по стойкому загару, обветренной коже и непременному желанию втюхать приезжим какую-нибудь ерунду. На улицах торговали крабами, вяленой рыбой, украшениями, амулетами и расписанными ракушками. Островитяне, кажется, холили и пестовали старинные суеверия, и потому повешенный на шнурок дырявый камушек у них защищал от молнии, а связка раковин — от целого шторма. От ветра предлагалось повесить на шею или приколоть к шляпе голыш, расписанный изображением маяка. Куда приятнее были торговцы сидром и ронсэ — смесью яблочного сока и сильно газированной воды в вандомэсском духе. Туристам — конечно втридорога — предлагалось купить этот напиток вместе с флягой, также украшенной изображением маяка.
Наконец они миновали поселок, оставили позади шумный базар, в который превратились его улочки, и начали подниматься вверх по склону, делающемуся все круче и круче. Руины баронского замка все никак не желали приближаться. На полдороге пришлось остановиться, чтобы перевести дух, и Мэб невольно залюбовалась открывшимся видом. Остров всех оттенков зеленого окаймляла желто-серая полоса пляжей, море было синим, на пару тонов темнее и насыщеннее неба. На горизонте возвышался изящный белый маяк, а за спиной, можно было увидеть голубовато-серые руины баронского замка.
– Нравится?
Мэб обернулась, придерживая шляпу: налетевший ветерок дернул ее за поля. Реджинальд, спокойный, расслабленный, довольно щурился, оглядывая пейзаж. И в то же время в нем ощущалось знакомое жадное предвкушение, и постепенно оно передалось Мэб. Нет, не те они люди, чтобы отпуск провести на пляже.
– Идем!
– Мэб схватила его за руку.
– Хочу осмотреть замок.
Конечно, Реджинальд обогнал ее, а последние метры и вовсе тащил на себе. Мэб, совсем выдохшаяся, едва переставляла ноги и давала себе неисполнимый зарок заняться каким-нибудь спортом. Хотя бы ходьбой. Оказавшись наверху, она перевела дух и осмотрела наконец руины, сохранившиеся куда лучше, чем можно было предположить, глядя на них снизу, из долины. Во всяком случае, стены по большей части устояли под напором времени и непогоды. Донжон потерял верхние этажи, но все еще выглядел внушительно. Протянув руку, Мэб коснулась прохладных камней.
– Впечатляет. Единственный замок, выдержавший атаку мирадским огнем… Знаешь, если бы не предатели, его бы, наверное, вообще никогда не взяли.
– Угу, - согласился Реджинальд.
– Мавзолей вон там. Усыпальница Хапли.
Мэб шагнула во двор, осматриваясь, пересекла его и начала карабкаться вверх по лестнице. Со стены, неплохо сохранившейся, виден был соседний холм и венчающее его довольно уродливое сооружение — усыпальница баронов Хапли. Его возвели в те времена, когда традиция предписывала строить гробницы из черного камня, и потому мавзолей резко контрастировал с ландшафтом и выглядел неприятно. Подойти к нему можно было, только спустившись со стены и перебравшись через горбатый мостик. Со всех сторон усыпальница оставалась под защитой крутых, обрывистых склонов, едва поросших чахлой растительностью.