Свет в тумане
Шрифт:
– Что ж, мир живет не по традициям Хап-он-Дью. Подайте нам обед в номер, прошу вас. Это, это и это. И бутылочку местного сидра, я о нем наслышана.
И Мэб обворожительно улыбнулась.
Поднявшись в свой номер, она сбросила на пороге запыленные туфли, положила шляпу на столик и, прокравшись на цыпочках, заглянула в ванную. Пусто. Какое разочарование. Также босиком, почти бесшумно Мэб прошмыгнула в соседний номер и заглянула в ванную там. В комнатке висел запах трав, который Реджинальд, казалось, возил с собой
– Давай, я помогу…
Придвинув ближе табурет, Мэб коснулась влажной кожи, вдохнула аромат лекарственных трав. Пальцы кольцом обхватили сильное запястье, чувствуя, как учащенно бьется пульс.
– Больно?
– Немного, - согласился Реджинальд, второй рукой притягивая ее к себе.
Мэб собиралась воспротивиться, но поцелуй вышел нежный, пленяющий, не дающий сил сопротивляться. Вода выплеснулась, промочив ее блузу насквозь. Спустя пару минут Реджинальд отстранился с улыбкой.
– Ну вот, больше ничего не болит.
– А мне теперь переодеваться надо, - проворчала Мэб, отжимая край блузки.
– Ты леди, тебе положено постоянно переодеваться.
Мэб громко фыркнула в ответ. Провела пальцами по руке Режинальда, ощущая легкую неровность кожи там, где проступили голубоватые следы.
– Не то, чтобы я не доверяла твоим травкам, но если станет хуже, мы найдем врача. А пока я пойду, посмотрю, не принесли ли обед.
И быстро поцеловав Реджинальда в плечо, Мэб вышла. Один только взгляд на голубые следы на коже вгонял ее в дрожь.
На террасе горничная — миловидная, в опрятном форменном платье — расставляла тарелки. К ароматам трав и соли примешивался запах свежеподжаренной рыбы, печеного картофеля и яблочного сидра. Последней появилась внушительная горка печенья в корзине.
– Наш местный рецепт, миледи.
Горничная обернулась и, кажется, оценила мокрую блузку Мэб. Впрочем, ханжой, в отличие от хозяйки, она не была, так что комментировать внешний вид гостьи никак не стала и продолжила расписывать все достоинства обеда.
– Скажите-ка…
– Оливия, миледи. Лив.
– Скажите, Лив, есть ли какие-нибудь легенды, связанные с замком или с усыпальницей? Мы были там сегодня с господином Эншо. Потрясающее зрелище.
– Конечно есть, миледи, - кивнула с готовностью горничная.
– Всякое рассказывают. Думаю, больше всех знает его светлость барон Оуэн. Он много лет изучал замок. Мы даже думали, отстроит его заново, но такие несчастья, такие несчастья…
Горничная осеклась, промокнула совершенно сухие глаза краем передника — это напоминало какой-то ритуал, а никак не выражение скорби или сочувствия — и закончила:
– Спросите
– Благодарю, навещу милорда Хапли непременно, - кивнула Мэб, провожая горничную взглядом и размышляя о том, что отпуск она себе всегда представляла иначе. Этот никак не время для посещения гробниц или захудалых баронских семейств.
– Кормят здесь отменно, - улыбнулся появившийся в дверях Реджинальд.
– И очень хвалю сидр.
– Благодарю, - задержавшаяся на пороге горничная присела в реверансе.
– Его уже несколько поколений готовят в моей семье. Если вам что-то еще понадобится, дорогие гости, позвоните.
Прижав поднос к груди, горничная выскользнула за дверь. Мэб после секундного размышления сняла блузу, все еще мокрую после ванной, и, оставшись в одной нижней маечке из тонкого зеленого шелка, села к столу. Реджинальд хмыкнул одобрительно и, поглаживая пострадавшую руку, опустился в соседнее кресло.
– Так что это было?
– Мэб кивнула на руку.
Реджинальд нахмурился и покачал головой.
– Есть у меня одна версия, но тебе она не понравится.
– Мне все это уже не нравится, - проворчала Мэб.
– Выкладывай.
Откинувшись на спинку плетеного кресла, Реджинальд взял в руку бокал с сидром и изучил его на просвет. У напитка был золотистый, с легким оттенком алого цвет и пьянящий аромат осенних яблок.
– Я уже осматривал гробницу, - проговорил Реджинальд, сделав глоток. Облизнул губы.
– Довольно давно. Тогда меня не интересовали Грюнар и Юфемия, но место, согласись, само по себе любопытное. Как и саркофаг. Я прикасался к нему сам и видел, как его касаются другие. И — ничего. А теперь этот удар током…
Реджинальд несколько раз сжал и разжал кулак. Закатал рукав рубашки, изучая потускневшие следы.
– Почти прошло, беспокоиться не о чем.
– Ты думаешь… - Мэб невольно понизила голос до таинственного шепота.
– Думаешь это из-за Грёз?
– Вероятно, - кивнул Реджинальд.
Мэб сжала в руке вилку, так что рукоять больно впилась в ладонь. Потом медленно отложила ее, глядя прямо перед собой. Стало страшно. Легкая эйфория, в которой она пребывала в последние несколько дней, схлынула, оставив после себя гнетущую пустоту. И страх.
– Мы… мы ведь… антидот сработал?
Вскинув голову, Мэб посмотрела на Реджинальда, пытаясь проанализировать свои чувства. Влечение, страсть… любовь?
– Антидот сработал, - кивнул Реджинальд. – Но, делая его, я прежде всего решал проблему сексуального влечения. Подошел к Грёзам как к зелью страсти. Оно и есть зелье страсти, если вспомнить состав. Но еще оно — нечто большее.
Мэб поежилась.
– Те дополнительные ингредиенты?
Реджинальд кивнул и принялся загибать пальцы.