Свет вечерний
Шрифт:
Что, как маяк, в ночи прохладной
Звал муз под кров мой на совет:
Я с небом слепну, света жадный.
Живым я замкнут в темный гроб,
Как в чрево китово Иона
Иль как за дар хмельной Марона
Отдавший глаз во лбу Циклоп.
Лежи, сплетая в арабески
Волокна тьмы, отзвучья слов,
Пока не выйдет в новом блеске
Июльский Лев на жаркий лов.
15 июля
6 «Титан, распятый в колесе…»
Титан, распятый в колесе,
Зажженном яростью круженья,
Дух
Пройти ты должен через все
Преображенья, искаженья
И снятым быть, обуглен, наг,
С креста времен; прочь взят из ножен
Твой светлый меч, и в саркофаг
Твой пепл дымящийся положен.
21 июля
7 «Глубь воды меня во сне манила…»
Глубь воды меня во сне манила;
Спорить с ней не стало в теле сил:
К омуту я с берега скользил…
Морок сна дневная явь сменила
Сном своим… Дух бодр, и не властна
Темная над зрящим глубина,
Но и явь — завеса: пьют зеницы
(Пальму так поит из недр волна)
В белый полдень звездный свет Царицы.
24 июля
8 «Жил царь в далекой Фуле…»
И на главе Ее венец из двенадцати звезд.
«Жил царь в далекой Фуле,
Он милой верен был…»
Как ярок звезд в Июле
Неугасимый пыл.
Незыблемые светы:
Двенадцати царей
Горящие обеты
У замкнутых дверей…
«Жил царь в далекой Фуле,
Был верен до конца…»
Как пламенна в Июле
Игра Ее венца.
Осиротели светы
Двенадцати царей,
Но ярче их обеты
Ушедшей в Эмпирей.
В мечте святой лелея
О дальней Фуле весть,
Я к небу Водолея
Забуду ль взор возвесть,
Когда взыграют светы
Двенадцати царей
И повторят обеты
Владычице своей?
27 июля
9 «Четыредесять и четыре…»
Памяти Владимира Соловьева
Четыредесять и четыре
В войне, гражданских смутах, мире
Промчалось года с дня того,
Как над Невой мы с ним простились,
И вскоре в Киеве постились
Два богомольца, за него,
В церковном послушаньи русском
Утверждены. У друга, в Узком,
Меж тем встречал он смертный час.
Вмещен был узкою могилой,
Кто мыслию ширококрылой
Вмещал Софию. Он угас;
Но все рука его святая
И смертию не отнятая
Вела, благословляя, нас.
15/28 июля
10 «Каникула… Голубизной…»
Каникула… Голубизной
Гора блаженного Дженнара
Не ворожит: сухого жара
Замглилась тусклой пеленой,
Сквозит из рощ Челимонтана.
За Каракалловой стеной
Ковчег белеет Латерана
С иглой Тутмеса выписной.
Вблизи — Бальбины остов древний.
И кипарисы, как цари,—
Подсолнечники, пустыри:
Глядит окраина
Кольцом соседского жилья
Пусть на закат простор застроен —
Все ж из-за кровель и белья
Я видеть Купол удостоен.
29 июля
11 «Каникула, иль песья бесь…»
Каникула, иль песья бесь…
Стадами скучились народы:
Не до приволья, не до моды.
А встарь изнеженную спесь
Она гнала в Эдем природы.
Лишь ящерице любо здесь,
В камнях растреснутых и зное,
Да мне. О ласковом прибое
Волны к отлогому песку
Я не мечтаю в уголку
Моей террасы отененной,
На град взирая воспаленный.
29 июля
АВГУСТ
1 «В ночь звездопад днем солнце парит…»
В ночь звездопад днем солнце парит,
Предсмертным пылом пышет Лев.
Спрячь голову: стрелой ударит
Любовь небесная — иль гнев.
Был небу мил, кто дали мерил
Кометным бегом — и сгорел;
Кто «золотому блеску верил»,
Поэт,— и пал от жарких стрел.
В бестенный полдень столько милых
Теней глядится через смерть!
И сколько глаз в твоих светилах
Сверкнет, полуночная твердь!
И скольких душ в огнях падучих
Мгновенный промелькнет привет!
Угаснет пламень искр летучих,
Начальный не иссякнет свет.
А времена в извечном чуде
Текут. За гриву Дева Льва
С небес влачит, На лунном блюде
Хладеет мертвая глава.
2 августа
2 «Едва медовый справлен Спас…»
Едва медовый справлен Спас,
Светает Спас преображенский.
Спас третий — с вечери успенской.
Иванов день: всему свой час.
Крест, свет нагорный, Лика чудо,
С главой усекновенной блюдо:
Страстных святынь иконостас.
Мед с краю, горечь в сердце кубка.
Путь к обновленью естества
Доколе будет — с оцтом губка,
Усекновенная глава?
В юдоли слез трех райских кущей,
Как Петр восторженный, ищу,
Покинутый, к Мимоидущей
Тянусь и — сирота — ропщу,
Что, лишь в нетварном убеленье
Земля завидит свой Фавор,
Над полым гробом уж Успенье
Величит ангельский собор,
Преображенью праздник смежный,
Ты, риза белая души,
Ты, в зное вихрь Марии Снежной,
Пожар чистилища туши
И, след стопы лелея нежной,
Остылый пепл запороши.
5 августа
3 «С тех пор как путник у креста…»
С тех пор как путник у креста
Пел «De Profundis», [13] — и печали,
И гимнам чужды, одичали
В безлирной засухе уста.
13
Из глубин (лат.).