Свет во мраке
Шрифт:
— Кара Создателя уготована тем, кто оставит нуждающихся в беде.
— И я приму ее безропотно ради детей моих и близких моих. Но не стану пускать в наш дом тех, кто может оказаться бесноватыми псами, вооруженными острыми мечами. Уходите туда, откуда пришли. Подкова не дает приюта чужакам!
— Ты смеешь отказывать лорду Ван Орус?! — взревел огромный детина вооруженный двуручным топором, висящим у его седла и едва не касающимся рукоятью земли — Не много ли ты возомнил о себе и своей обители, незнакомец? Лорду Ван Орус
— А мы отказываем! Пусть отправляется к своим королям, раз они столь радушны к нему! Уходите! Разворачивайте лошадей и убирайтесь прочь! А иначе — вас ждет участь тех, кто переоценил свои силы! Взгляните на ту груду камней слева от вас!
Всадники невольно перевели взоры левее, взглянули туда, куда указала рука стоявшего вверху широкоплечего мужчины. И увидели большую груду пыльных камней покрытых старыми грязевыми разводами, трещинами, усыпанными щебнем и каменной крошкой. Откололся от стены ущелья кусок гранита и, рухнув на землю, рассыпался на части? Что тут такого?
Но вот один из них, самый седой, потерявший уж былую молодецкую осанку ветеран, хапнул ртом воздух, закашлялся глухо, указывая рукой чуть в сторону, прохрипел:
— Кости!
Кости… Не просто кости… Тут будто адские жернова поработали, перемолов целые груды костей на мелкие кусочки. Вон уцелевший кусок глазницы, а вон угадывается верхняя челюсть утыканная кривыми черными зубами. Вон целая россыпь пальцевых фаланг, а вон с пару десятков бедренных костей переломанных самым причудливым образом. Реберные остовы, позвонки, редкие куски гниющего мяса — позеленевшего давно уж и покрывшегося белесой слизью. Все щедро разбросано среди камней, прижато ими, разбито ими, вжато в землю ими.
— Здесь мно-о-ог-о-о люду полегло — на этот раз свистящим шепотом голос подал самый молодой парень с совсем еще юным лицом — Так еще смерть…
— Заткнись — оборвал его тот, кого по праву можно было назвать главой отряда — Кости и кости. Чего тут такого?
— Мы не меньше бывало наваливали — подтвердил старый ветеран — Но надо бы отойти…
— Погоди. Сейчас я этому крикуну на горе объясню…
— Стой — перебил его ветеран спокойным голосом — Здесь эхо гулкое. Разносится далеко и четко. Тот «крикун» услышал каждое твое слово…
— Услышал — подтвердил незнакомец, добавив в голос металла — Ваше время вышло. Уходите пока целы. И лорду вашему передайте — мы ссоры не ищем, но и гостей не привечаем. Идите своей дорогой, путники, да по сторонам поглядывайте — места здесь лютые, за каждым кустом и пнем беда хоронится, только и ждет случая, чтобы накинуться. Мертвяки, шурды, костяные пауки, прочие твари. Опасайтесь их. Пусть Создатель осенит ваш путь светом лучезарным…
— Спасибо тебе за предостережение доброе — процедил глава передового отряда, начиная разворачивать коня — Будем поглядывать.
— Бывайте, люди добрые — донеслось сверху,
И в этот момент, когда всадники еще разворачивали коней, стараясь не задеть соседей локтями и коленями, да лошадиными крупами, тот самый молодой парень выкрикнул звонко и ясно вопрос, прозвучавший в темном ущелье будто предвестник беды:
— А не видали ли вы здесь его светлейшее величество великого и сиятельного императора Тариса Ван Санти, да будут нескончаемы дни его жизни и преумножится сила его многократно? Мы ищем его дабы преклонить колени и присяг…
— Заткнись! — рявкнул яростно старый ветеран, на беду оказавшийся слишком далеко от глупого юнца и не сумевший вовремя ударом жесткой длани по болтливому рту пресечь опасные слова.
Не успел… Он просто не успел, а сиповатому старому голосу не сравниться с молодым звенящим голосом.
Сверху вновь послышался суровый голос, на этот раз переполняемый нотками разгорающейся ярости:
— Как-как? Его светлейшее величество император Тарис? Так ты назвал мерзкое отродье восставшее из зловонной могилы?
— Постой, Древин, дай-ка я поспрошаю добрых путников… — оборвал его крайне жесткий голос и на край обрыва ступила высокая худощавая фигура облаченная в белоснежный балахон. Саму одежду было разглядеть трудновато, но вот перечеркнувшую одеяние широкую красную полосу не углядел бы только слепой.
— Искореняющий Ересь! — выдохнул ветеран и что было мочи в старой груди завопил — Уходи-и-им!
— Раз бежите — значит, есть чего бояться, верно? — вопросил громогласно голос священника — Стойте на месте! Или я…
Но орущие всадники его больше не слушали. Спихивая друг друга на землю, сшибая с седел соседей, ударяя по чужим коням плетями, всадники стремились вырваться прочь из смертельной ловушки.
— Пред кем колени преклонить вздумали?! — гремел голос священника — Пред отродьем тьмы? Пред тем, кто взрезает животы невинных детишек? Пред тем, кто вырезает глаза женщин?! Пред служителем Темного?! Пред Тарисом Некромантом на колени пасть вздумали, проклятые еретики? Стойте на месте!
Куда там… Отряд рвался прочь.
И с небес ударило немыслимо жаркое пламя, ударило ревущей злобно стеной, упало огненным саваном сверху, разом укутав в себя и людей и лошадей. К небесной синеве поднялся чадный дым наполненный воем умирающих людей, сжигаемых заживо. Дым был темен, дым был черен, дым заставлял кашлять и задыхаться… А когда дым рассеялся, то посреди ущелья, там, где спадало пламя, появилось огромное выжженное пятно, посреди него тлели мертвые тела людей и коней. А рядышком, шагах в пяти, жалобно выл и катался по земле болтливый юнец, с диким ужасом смотрящие на свои ноги, от которых ниже коленей остались лишь дымящиеся уголья… Ему никогда больше не встать на ноги, не сделать ему самостоятельно ни единого шага…