Свет во тьме

Уолтерс А. Мередит

— Да. Вообще-то, мам, у тебя есть минутка? — спросила я ее, стараясь контролировать дрожь в своем голосе. Мама, казалось, поняла мои опасения и зашла, чтобы сесть на мою кровать.

— Тебе, правда, надо убраться в этой комнате. Твой пол едва видно, Мэгги Мэй, — поругала мама, поднимая кучу одежды, и рассеяно начала ее складывать.

Я сглотнула густой комок в горле.

— Сегодня я иду на свидание с Клэем, — выговорила я спешно. Руки мамы успокоились, и она опустила их на одежду на ее коленях. По тому, как ее шея напряглась, я видела, она не была счастлива от этих новостей.

Но я отказываюсь снова

от них что-то скрывать. Я отыграла роль скрытного подростка, и это лишь разрушило доверие родителей в меня. И это было не тем местом, где бы я хотела оказаться в ближайшее время.

— Мам? — решилась я, желая, чтобы она что-то ответила. Ее молчание лишь увеличивает нервный трепет в моем животе.

Мама сделала глубокий вдох и посмотрела на меня. Она казалась усталой и постаревшей, чем я ее помнила. Это я с ней сделала? Я ответственна за новые морщинки вокруг ее глаз и устало опущенный рот?

— Хорошо, — сказала она медленно, и я знала, мои глаза вылезли из орбит.

— Хорошо? — уточнила я, не совсем уверенная, что правильно ее расслышала.

Улыбка мамы была натянутой.

— Не тот ответ, который ты ожидала? — спросила она меня, убирая кучу одежды в сторону и опуская руки на колени.

— Ну, нет. Я ожидала чего-то более… вспыльчивого, — призналась я, осторожно глядя на нее. Кто была эта женщина, и что она сделала с моей мамой?

Мама похлопала по кровати рядом с ней, и я быстро присела рядом. Она откинула волосы с моего лица и погладила по щеке. Она казалась грустной и усталой, и как мой отец несколько недель назад, она казалась смирившейся.

— В чем смысл кричать и говорить, что ты не идешь? Ты останешься дома? Ты забудешь о Клэе? — спросила она, взяв меня за руки, легко держа их в своих.

Я покачала головой.

— Нет. Я бы не забыла, — ответила я честно. Глаза мамы опасно заблестели. Я знала, слезы были неизбежны. Я ненавидела, когда мама плачет. Чувствовала себя бесполезной и виноватой.

— Я не хочу потерять все, что мы так тяжело восстановили между нами. Мы с твоим отцом любим тебя. Раньше, когда ты была с Клэем, мы были напуганы за тебя. Мы знали то, что у тебя с ним, закончится лишь разбитым сердцем. И я ненавижу, что мы были правы.

Мне было тяжело дышать, и мама обняла меня за плечи.

— Я знаю, если бы мы с твоим отцом были более открытыми. Если бы слушали, вместо того, чтобы осуждать, все могло бы обернуться по-другому. Но мы были так напуганы, что нашей малышке будет больно, что мы решили закрыться. Ты обижала нас. Мы были так злы. Это было ужасно. — Она оперлась щекой на мою макушку, и я почувствовала, что расслабилась рядом с ней. — Ты не единственная, кто может измениться, Мэгги Мэй. Даже мы, старые американцы, можем выучить урок, другой. И главное, что мы узнали - мы должны доверять тебе, жить своей жизнью. Ты будешь принимать собственные решения, и я лишь надеюсь, ты знаешь, что можешь говорить с нами. О чем угодно. — Она потянула меня за плечи, чтобы я снова смотрела на нее. — И я все еще боюсь за тебя, малышка. Потому что я не уверена, насколько сильно все изменилось для Клэйтона. Я знаю, сейчас ему помогают, и, может быть, он движется в правильном направлении. Но это был короткий период времени. Ты не можешь ожидать чудес сегодня вечером. А учитывая его борьбу, я бы не выдвинула тебя для другого

раунда разочарования и страданий. Если ты действительно хочешь снова быть с Клэем, просто убедись, ты помнишь урок, который ты выучила.

Ее совет был логичным, и я могла лишь слушать. Прежде, чем начала обороняться. Прежде чем разозлилась на ее намеки. Но после событий прошлых лет, я могла лишь принять ее слова и прислушаться. Что еще я могла сделать? Отрицание не очень хорошо сработало для меня в прошлом.

— Я сделаю, мам. Обещаю. — Она поцеловала меня в щеку и поднялась.

— В каком часу он заедет за тобой? — спросила она. Я посмотрела на часы на тумбочке и поняла, как поздно.

— Должен приехать в течение часа.

Мама цокнула.

— Мы с твоим отцом идем на ужин. Но, может, подождем, пока вы вдвоем не уедете. — Могу сказать, мама чувствовала себя очень некомфортно от идеи, что я иду на свидание с Клэем. Но я так же чувствовала удивительную любовь к своим родителям, что они были такими адекватными.

— Нет, поезжайте ребята. Но я думаю, может, я должна привезти Клэя после. Так что вы сможете провести немного времени вместе, должным образом узнаете друг друга. Знаю, в последний раз на это было не много шансов.

Мама кивнула.

— Мне это нравится. Ну, если ты в порядке, то мы уходим. Мы должны идти. Но будь дома к полуночи и не минутой позже.

Я улыбнулась, чувствуя, что мы скользнули обратно в более комфортную роль матери и дочери.

— Да, мам, — ответила я. Мама пыталась скрыть улыбку, указывая на меня пальцем.

— Ни минутой позже, — снова предупредила она, и я отсалютовала ей.

Я опустилась на кровать. Это действительно случилось? Мне снова напомнили, какой удачливой я была, и как я поклялась себе, что ни позволю этого снова. Как легко было сказать это сейчас. Но глубоко внутри, я слишком хорошо знала, как пара красивых карих глаз и спутанных темных волос могут все разрушить.

* * *

К тому времени, как стукнуло семь, я мерила шагами комнату; ладони потели, волосы были в беспорядке. Я практически протерла дыру в ковре от моей бесконечной ходьбы. Можно подумать, я раньше никогда не была с парнем на свидании. Это было своего рода смешно, как я беспокоилась об ужине и кино.

Но я знала, так много зависело от этого вечера. Это решит за меня, способны ли мы с Клэем на отношения, не определенные его психическим заболеванием. Когда мы раньше были вместе, я была погружена в бурные эмоции, в которых он жил. Было легко потеряться во взлетах и падениях, шагах в сторону и обратно между нами.

Я провела так много времени, думая о возможностях спасти его, что все остальное переместилось на задний план. Но вот он здесь, месяцы спустя, и я не была уверена, что у нас осталось. Как мы создадим новые отношения, построенные на чем-то, кроме его перепадов настроения?

Была ли я мазохистской оттого, что практически скучала по суматохе? Потому что я знала, даже в центре нашего сумасшествия, что он нуждается во мне. Что он любит меня. Что я была всем, чего он когда-либо хотел. Теперь, я не была так уверена. Мы обманывали себя, думая, что осталось что-то, на чем мы можем строить?