Свет. Испытание Добром?
Шрифт:
Сочувственно вздохнув, Йорген развернулся и хотел уж было идти своей дорогой, как вдруг его осенила долгожданная ИДЕЯ! Вот он – путь к побегу! Ведь главное что? Главное, не из застенков выбраться – это можно было сделать давно, ведь выломать решетку из окна не так уж трудно, как кажется со стороны. (Недавно он выломал одну, сам того не желая. Просто лез по стене дома, зацепил неудачно, дернул – она и вылетела.) Гораздо труднее избежать преследования, уйти от облавы. Но теперь он знал, как это сделать.
Стараясь дышать ртом, потому что запах свежей крови бил в ноздри и странно
– А я за вами! – радостно сообщил Йорген фон Раух, белый и окровавленный. Такой кошмарный у него был вид, что бакалавр на миг засомневался, что делать: радоваться близкому спасению или орать «караул!». – Ты отойди чуть-чуть, посторонись. Мне надо эту вашу решетку вынуть.
– Ты что, дурак? Как ты ее вынешь, она в камень вмурована? – разозлился Легивар, он не любил, чтобы его будили по ночам без дела.
– Вот так и выну, – бросил ланцтрегер небрежно. Уцепился, дернул пару раз, раскачивая, надавил, еще дернул… По стене зазмеились трещины, посыпалась каменная крошка. Рывок, еще рывок… – Ну вот, пожалуйста! Ничего сложного.
– Однако! – ошеломленно пробормотал маг. – Однако… – Он сам как-то пробовал ее подергать, просто из интереса. С тем же успехом можно было попытаться сдвинуть с места саму тюрьму.
– Принимайте! – велел Йорген и через образовавшийся проем запихнул в камеру четыре обезображенных трупа. Пролезали они плохо – застревали плечами.
– Друг мой! – жалобно простонал Кальпурций, все это время зажимавший девчонке рот, чтоб не орала. – Ну зачем ты приволок эту гадость?
– О! Это же наш главный козырь! – гордясь собственной выдумкой, пояснил ланцтрегер. – Чтобы не искали нас потом… Ну, что стоите? Скорее надевайте на них свою одежду! Пусть стража думает, будто ночью сожрали вас.
Ну, хвала Девам Небесным, хоть что-то прояснилось. Хотя…
– Да, но здесь же женщина! С ней как быть?
Йорген задумался, но всего на миг.
– А Тьма с ней! Наряжайте ее альвом, авось утром не станут придираться! Кому охота ковыряться в трупах, разбирать, что там у них под одеждой?.. Да, не забудьте одежду хорошенько порвать, а то…
– Подожди! По-твоему, я что, похож на женщину? – возмущенно перебил Семиаренс Элленгааль.
– Похож, – ответил Йорген честно. – Все светлые альвы похожи на женщин, этого у вас не отнять… Ну скорее же, что вы так долго возитесь?
А возились они, потому что задались закономерным вопросом: одежда останется в камере, на трупах. А сами-то они в чем пойдут, скажите на милость?
Да,
– Ну и ничего страшного! На улице темно, никто вас не увидит. А по дороге подберем что-нибудь… Тиилл, хочешь, возьми мою рубашку! – О добром друге он решил позаботиться особо.
– Ах, к чему мне рубашка, когда нет штанов, – вздохнул силониец ностальгически. – Какой смысл?
– Ты сможешь обернуть ею чресла, на манер повязок, что носят жители дальних южных островов [24] , – охотно подсказал ланцтрегер, и Кальпурций признал, что смысл в этом все-таки есть.
24
В описываемом мире известен только один материк – Континент. Остальные материки не исследованы и считаются островами.
С переодеванием было покончено. Пленники, едва протискиваясь, уже вылезали в окно, когда хейлиг вспомнил о девчонке:
– А с ней как быть?!
– Забирай и ее до кучи! – распорядился Йорген лихо.
– Но тело-то! Нет подходящего тела!
– Ну нет и нет! Подумают, ее унесли про запас или целиком съели – косточки-то молодые…
Зря он стал уточнять. Бедный Хенсхен мужественно стерпел и вид изуродованных тел, и кошмарный маскарад… Но невинное упоминание о молодых косточках его почему-то добило. Он побледнел и сполз по стене – пришлось приводить в чувство.
А рубашка ланцтрегера Кальпурцию так и не досталась – девчонку в нее завернули. Собственную ее одежку Йорген изодрал, измазал в крови и расшвырял по камере – вроде как в клочья тельце рвали.
Вот так и бежали они: голяком в окно, потом, подсаживая друг друга, через забор, по сонным улицам, хватая с веревок что придется, кое-как одеваясь на ходу. По пути забрали остатки вещей, что Йорген смог сохранить, потом заскочили к дому вдовы Ружи…
– Мама, мамочка! Пусти! Домой хочу!
Родной голосок заставил мамашу подскочить на кровати, с которой она почти не вставала все последние дни.
– Отворяй, женщина! Долго нам ждать?
Жуткая, бледная, вся в черной крови тварь, сверкая желтыми глазами, стояла на пороге. В ней едва можно было угадать того молодого и симпатичного постояльца, которого она две недели назад обрекла на костер вместе с его спутниками и собственной дочерью.
– Вот, забирай своего ребенка. И если не дура – беги из города.
С этими словами тварь канула в ночи…
– Как вы думаете, не напрасно ли мы вернули девочку матери? – встревоженно приставал к спутникам Мельхиор.
Город остался позади, до рассвета было далеко. Они шли по дороге не таясь и не опасаясь темных тварей. Когда Легивар осторожно спросил, не нападут ли, Йорген ответил, усмехнувшись хищно: «Пусть попробуют! Тогда я сам на них нападу!» Больше этот вопрос не поднимался. Другие вопросы нашлись.
– Нет, вы уверены, что мы поступили правильно? Ведь бедная женщина околдована. Вдруг она вернет ребенка хейлигам, убоявшись колдовства?