Свет

Кеннеди Рейвен

Разместив все на столе, я разглядываю специи на полках, но ни на одной бутылочке нет этикетки.

– Тебе помочь?

Я вздрагиваю, услышав голос Джадда, и поворачиваюсь, налепив улыбку на лицо.

– Нет, спасибо. У меня все есть.

С мгновение он смотрит на меня карими глазами, а потом кивает и уходит прочь из комнаты. В гостиной снова раздается шепот, и я слышу громыхающий голос Слейда, после чего Лу говорит более мягким тоном:

– Просто дай ей немного времени.

Да.

Время. Именно это мне и нужно. Чем больше мне предоставят времени, тем лучше.

Следующий час я бегаю по кухне и пытаюсь приготовить что-нибудь, пригодное к употреблению в пищу.

К сожалению, дело не спорится.

Но светлая сторона: вино замечательное! Оно не только имеет приятный вкус, но еще и снимает напряжение. А когда я уже на грани и готова взорваться от одной шальной мысли, мне не помешает притупить чувства.

Я немного пьяна, когда ставлю миски на стол, а кухня наполняется паром и дымом.

Все просто чудесно.

– Ужин готов! – кричу я.

Ребята заходят. Быстро. Будто стояли сразу за дверью. Все, садятся, кроме Слейда, который выдвигает одну из скамеек на двоих и ждет, пока я сяду.

Улыбнувшись ему, я сажусь, и тогда он опускается рядом. Наши бедра соприкасаются, на чем, кажется, глупо заострять внимание, учитывая, что между нами происходили гораздо более интимные моменты. Но в животе все равно щекотно.

– Итак, – потирая руки, говорит Джадд, – что у нас на ужин?

Я улыбаюсь и, протянув руку, снимаю крышку с сервировочной миски.

– Рис!

На содержимое миски смотрят четыре пары глаз. Спустя минуту молчания Лу спрашивает:

– Почему он зеленый?

– А, это горошек. Он немного расплавился.

Когда я помешиваю его ложкой, он слипается и становится тягучим как мед. Я зачерпываю рис и принимаюсь раскладывать его по тарелкам, но, когда намереваюсь положить Райатту третью порцию, он поднимает руку.

– Мне хватит.

Кивнув, я достаю полдюжины яиц, но они странно пахнут.

Джадд морщит нос.

– Какими специями ты их сдобрила?

– Понятия не имею, – честно отвечаю я и кладу ему на тарелку.

Обслужив всех, включая себя, я беру вилку, но замечаю, что больше никто не принимается за еду. Когда все видят, что я выжидающе осматриваюсь, Слейд многозначительно откашливается, и все резво хватают вилки. Затем, поскольку Слейд был первым, каждый зачерпывает немного риса и пережевывает.

Улыбнувшись, я тоже зачерпываю рис и кладу в рот.

Сожаление. Незамедлительное, мгновенное, незыблемое – нет, бесформенное, – бесформенное сожаление.

– О, богиня, – говорю я, пережевывая огромный кусок липкой кашицы, потому что это ужасно. Правда, ужасно.

По вкусу на рис

это даже не похоже. Скорее, напоминает переваренную кашу. Специи, которыми я сдобрила рис, совсем между собой не сочетаются, а еще какие-то комки получились горячими, а какие-то – холодными как лед, с мелкими жесткими зернышками, словно их и вовсе не варили. Мне чудом удается проглотить кусок.

Нужно заметить, зеленый цвет риса – меньшее из зол.

От стыда щеки заливает румянец, а остальные за столом гримасничают.

– Ужасно, – говорю я.

– Это и правда… – Райатт прерывается на полуслове и хмуро смотрит на сидящего напротив Слейда. – Вкусно, – довершает он и смотрит на меня. – Правда вкусно.

– Правда?

Джадд и Лу согласно кивают, но я замечаю, что жевать они пока не перестали.

Я слышу, как сидящий рядом Слейд проглатывает кусок. Вот и доказательство того, что я приготовила ту еще липкую смесь, потому что слышу, с каким трудом ему удается проглотить рис.

– А яйца попробуешь? – услужливо предлагаю я.

– Угу, – отвечает он, и все смотрят, как он зачерпывает огромной ложкой яйца и запихивает в рот. Сидящие за столом округляют глаза, словно он совершил какой-то неимоверный подвиг.

Я вздыхаю и кладу вилку.

– Ладно уже, перестаньте притворяться. Не бойтесь ранить мои чувства.

– Ух ты черт, спасибо, – говорит Джадд и сплевывает кусок на тканевую салфетку возле его тарелки. – У меня сейчас язык слипнется.

Лу ухмыляется.

– Слыхала, как тебя за это отчитывали женщины.

Джадд швыряет в нее салфеткой, но Лу как-то удается отбить ее вилкой.

Я прочищаю горло.

– Наверное, мне стоит признаться, что на самом деле я не умею готовить…

Райатт фыркает.

– Ты так думаешь?

– Точно. Кто-нибудь хочет вина?

Все тут же начинают болтать, а я вскакиваю, чтобы взять с кухонной стойки бутылку вина, и чувствую болезненный спазм в спине.

Застываю на месте.

Дыхание перехватывает.

И жаркая агония, раскаленная добела, затапливает мой разум и обжигает спину.

«Мне намного больнее, чем тебе».

«Ты сама меня к этому подтолкнула».

«Ты сама это с собой сотворила».

Я не могу, не могу, не могу…

Богиня, умоляю…

Я крепко зажмуриваюсь, вынуждая себя дышать через боль. Не буду об этом думать. Не буду. Я возвожу еще одну стену. Отгораживаюсь ею, блокировав даже самую мельчайшую частичку мук, вонзившихся в спину.

– Аурен? – тихонько зовет Слейд.

Я резко открываю глаза, понимая, что остановилась, перекинув через скамейку только одну ногу, поэтому снова нацепляю на лицо ту ужасную улыбку.