Светлая в академии Растона: любовь или долг

Романова Екатерина Ивановна

— Если ты не начнешь говорить, я сам закушу твою губу.

Застыв от ужаса и не глядя на мужчину, она на одном дыхании выпалила:

— Господин Блэквел, я вас хочу.

Тишина, казалось, растянулась на долгие часы, а то и дни ожидания. Сердце рвалось из груди, не желая становиться соучастником ее позора. По спине скатывались крупные капли холодного пота, голова гудела от страха, а губы разве что не в кровь искусаны. Через несколько долгих минут кабинет разразил громкий хохот темного мага. Он навскидку

придумал несколько причин, по которым она могла явиться, но, чтобы такой подарок! Девушка гневно на него посмотрела.

— Вам это смешным кажется?

— Суарес. Дорогая моя, мне послышалось, будто ты сказала, что хочешь меня.

— Я так и сказала. Господин Блэквел, я вас хочу! — крикнула она, даже кулачки сжала. Почему он не воспринимает ее всерьез?

Мужчина перестал смеяться, и наблюдал за девушкой, уже не скрывая своего интереса. Он поднялся, очутившись вплотную к ней, так, что маленькие грудки Леа касались его широкой мускулистой груди. Едва подавив рефлекторное желание выбежать из кабинета, она зажмурилась.

— Хорошо, курсант. И что конкретно ты хочешь?

Девушка забыла, как дышать. Ну, с кем она решила играть в игры? С темным магом, искушенным в вопросах любви? А если он поверит и станет требовать большего, что она должна сделать? А если не сделает, то Тор… Девушка повторяла, как мантру «Это ради Тора. Это ради него!». Открыла глаза, сделала глубокий вдох и, пока не передумала, подняла голову и заглянула в темные глаза мага.

— Тебя, Этан.

Сказала и обмерла. Взгляд мужчины, тяжелый и пугающий, казалось, прожигает насквозь. В глазах мага разлился огонь. Она отчетливо различала пляшущие внутри языки пламени, и едва проступающие черные жилки вокруг.

— Что ж. Приступай, — коварная улыбка. Мужчина едва сдерживал себя, чтобы не повалить светлую на стол. В его голове мелькали картинки, очень развратные картинки, с ней в главной роли. Как ее белоснежное тело трепещет под его чувственными ласками, а с приоткрытых губ слетают стоны удовольствия. Член налился кровью и поднялся. Они стояли близко. Слишком близко. Почувствовав бедром желание мужчины, девушка залилась краской и еще больше выпучила глаза от страха.

— К… к… ч-чему при-приступать? — запинаясь, едва прошептала она.

— Воплощению своего желания. Я весь твой, Леа, — нежное прикосновение теплой ладони. Кожа девушки мягкая и бархатистая, словно кожура персика, так и манила его. Проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, мужчина скользнул ниже и бережно погладил шею светлой, сделав тяжелый вдох. Воздух словно сгустился, едва врываясь в его легкие. По телу разливался огонь желания. Темного и неудержимого. Как раскаленный свинец. Бороться с ним становилось практически невозможно. Светлая как мощный магнит, тянула его к себе. И, находясь так близко, он едва обуздывал свое желание.

Девушка

ожидала чего угодно, но не нежности. Необъяснимой и пугающей. Лучше бы ударил. Эта ласка хуже любого удара, пугала ее. Зажмурив от страха глаза, Леа сжалась в комочек, пытаясь смириться с тем, что через несколько минут станет женщиной. Она чувствовала, как действует на мужчину. Минута-другая и он станет груб, жесток, получит желаемое и, возможно, выкинет ее. Сможет ли она после этого снова приходить? Девушка не знала. Она уже ничего не понимала и хотела оказаться как можно дальше от этого места. Черт с ней, с этой записной книжкой. Она не справится.

Наклонившись к припухшим от покусываний губам светлой, Этан прошептал, прямо в них, удерживая ее голову ладонями.

— Ну, что же ты, Леа. Хотела — получай, — девушка задрожала, а он лишь усмехнулся. — Думаешь, я не смогу отличить, когда женщина дрожит от страсти, а когда от страха? Когда кусает губы, чтобы соблазнить мужчину, а когда, чтобы не расплакаться?

Маг выполнил угрозу. Он мягко захватил ее нижнюю губку и потянул на себя. Девушка всхлипнула:

— Не надо, пожалуйста.

— Не надо? — посмеиваясь, переспросил он. — Милая, я не привык оставлять женщину неудовлетворенной. Особенно, если она сама пришла.

— Я передумала, передумала! — вырвавшись из его объятий, Леа хотела выбежать из кабинета, но дверь была заперта. Она, как загнанный в ловушку зверек, обернулась на куратора. Огонь в его глазах пропал, но менее пугающим от этого мужчина не выглядел.

— Я не железный, Леа. Помни об этом. И в следующий раз воплощу твои мечты в реальность.

— Я просто хотела выпросить зачет, — взмолилась она.

— Вы были не убедительны, курсант. Свободны, — мужчина взмахнул рукой и, поняв, что дверь открыта, девушка вышла, но через мгновение вновь вернулась в кабинет. Такого темный маг не ожидал.

— У меня пропало кое-что, когда вы меня опоили. Верните.

Тон девушки резкий, почти приказной. Как быстро она меняется. Вещь, за которой девушка вернулась, ей особо дорога.

— Расскажи, почему тебе это так важно и, возможно, верну.

— Не ваше дело.

— Хорошо. Я как раз коллекционирую оружие, — сел за стол, вновь раскрыв перед собой дело первого духа.

— Сволочь!

— Слышал о себе и похуже.

На этот раз девушка возвращаться не собиралась, и для надежности он запер двери. Что с ним творит эта маленькая негодница? Такая нелепая, робкая трусишка. Какое искушение выпить всю эту робость без остатка и увидеть, как страх в ее глазах меняется на тьму бесконечного желания. И как тело начинает дрожать от невыносимого, болезненного желания. Блэквел едва нашел в себе силы, чтобы отвлечься. Слишком сильно он хотел сделать своим это нелепое создание со светлой душой.