Светлая в академии Растона: любовь или долг
Шрифт:
Но Леа не могла говорить. Зная, что где-то неподалеку находится человек, лишивший ее детства, она даже дышать не могла. Этот кто-то, напившись вдрызг, посчитал, что справится с управлением. И в один момент ее мамы и папы не стало. А вместе с ними не стало целого мира. Говорят, дети не способны помнить детства. Она помнит практически все. Лицо улыбающейся матери, склонившейся над детской кроваткой и мурлыкающей колыбельную. Теплые и мягкие руки отца, на которых так уютно устроиться, чтобы слушать сильное биение сердца. Всего этого не стало из-за чьего-то неумения пить и раздутого самомнения. Она уже даже не жалела Терциса, понимая, к каким последствиям
— Я хочу видеть его, — сквозь зубы процедила светлая.
— Ну, милая, к таким вещам ты еще не готова.
— Я. Хочу. Его. Видеть! — крикнула она, а с ресниц все же сорвались слезы.
— Воу! — Рейна рассмеялась, совершенно не ожидая подобной реакции. Внутри светлой бушевал настоящий ураган. Издевательства, зверства, несправедливость и ужасы, творившиеся в академии Растона вперемешку с новостью, ставшей последней каплей, вылились в ураган. Она не могла сдержать свои эмоции.
— Я должна его видеть! — сжав кулачки и ударив ими по воздуху, заявила девушка.
— Но этому не бывать. Если хочешь узнать, почему он убил твоих родителей, то ответишь на мои вопросы. Кем они работали?
Стиснув от ненависти зубы и понимая, что может кричать до хрипоты, но своего не добьется, Леа процедила:
— Мама — банкиром. Папа — военным. Я их почти не знала…
— Много путешествовали?
— Не знаю, — соврала светлая, мгновенно схватившись за виски. Боль, словно сверло, прошлась от одного виска к другому. Истина закатила глаза. Понимая, что врать не получится, девушка ответила. — Да. Они часто ездили в командировки.
— Вот видишь. Все не так страшно. Свободна.
Повторять не пришлось. Утерев рукавом слезы, девушка вылетела из кабинета, ударившись в грудь Блэквела.
— Что случилось? — бесстрастно спросил он, взяв девушку за плечи и вглядываясь в лицо.
— Вы… у вас… — дрожащим голосом ответила Леа.
— Пустяки. Просто царапина.
— Девчонка имеет в виду, что у тебя на плече чьи-то кишки висят, — спокойно заметила Рейна.
Вырвавшись, Леа побежала, не разбирая дороги и закрыв рот ладонью, чтобы не разреветься в голос.
— Что здесь произошло? — окинув взглядом кабинет, Блэквел закрыл за собой дверь и прошел к столу.
— Твоих птенцов с первой же лекции отправили к куратору. Решили друг другу морду начистить.
— А светлая?
— С нее и начали. Да успокойся ты, она в команде победителей. Я тебе больше скажу, мои подозрения — подтвердились. Сейчас закончу допрос с водителем и вернусь с полным отчетом. Он тебе совершенно не понравится. Или напротив. Смотря, какие у тебя планы на девчонку.
— Хорошо. Действуй. Но на будущее. Светлую не трогай.
— Да я лишь немножко, чтобы репутацию не портить, — подмигнула Рейна и исчезла в облаке тьмы. Этан, забрав необходимые для лекции журналы, последовал ее примеру.
Лекционный зал второго курса
— Итак, девочки. Берем ручки, записываем. Тактика ведения объекта в городской местности, — выйдя из облака и не обращая внимания на присутствующих, обозначил Блэквел. Бросил журнал на стол, поднял взгляд. — Какие-то проблемы?
— У вас…
— На плече…
— А, Редингтон, умучай темный его душу, тоже решил посетить лекцию, — темный маг демонстративно снял со своего плеча кусок кровавой плоти и выкинул в образовавшийся в воздухе портал. — Еще вопросы?
Финли съежился под взглядом куратора.
— Расслабьтесь, дамы. Я пошутил.
Финли позеленел от дурноты. После провалившейся попытки позабавиться со светлой, ему в наказание предстояло стать игрушкой племянников Сорена на несколько дней. На несколько очень длинных и тяжелых дней, ведь племянники Сорена — гетеры. Двуполые темные, которые питаются сексуальной энергией и всегда голодны. И не факт, что Финли познакомится с их женской половиной. Беспринципные, безжалостные, не знающие отказа. Точнее — не спрашивающие дозволения. Ему выпала честь прочувствовать то, что чувствовала светлая.
— Господин куратор, — совершенно не заботясь о своей репутации и о том, как это выглядит со стороны, жалобно протянул Финли. Он даже мог встать на колени, лишь бы избежать подобной участи. После встречи с гетерами, ни одна девушка к нему не подойдет, а вся академия запишет в отверженных. Фактически, он будет предан забвению и опущен на самое дно социальной лестницы. Понимая, что подобная шутка имела вполне конкретного адресата — его, Боб произнес: — Я усвоил урок. Что мне еще сделать?
— Приобрести вазелин, — радостно сообщил Блэквел. — Поговаривают, гетеры крайне изобретательны с новыми игрушками!
Вопреки ожиданиям Финли, в аудитории царила тишина. Никто не осмелился рассмеяться или хотя бы улыбнуться. Все прекрасно понимали, что они могут стать следующими и присоединиться к сокурснику, если нарушат дисциплину.
— Я ведь серьезно!
— И я — абсолютно серьезно. Ваш курс — моя личная головная боль и полное разочарование. Сначала половина из вас провалила задания на собрании духов, потом два полудурка решили, что печати на курсантах я ставлю ради забавы. Вашей. А теперь, полюбуйтесь. Будущий агент, карающий меч Растона, стратег, манипулятор и лжец прилюдно пытается меня разжалобить. Я перевожу всех присутствующих на испытательный срок. Вы думаете, что мы в бирюльки играем? На первом курсе в ваши пустые головы были вбиты прописные истины. Те, кто их не усвоил — через месяц навсегда покинут стены академии со стертой памятью. Финли, если ты не выкрутишься из ситуации и станешь жертвой гетер — в академию можешь не возвращаться.
— Но, как я…
— Мне плевать! — рыкнул темный маг и окинул присутствующих гневным взглядом.
Год от года в академию поступали все менее приспособленные и подготовленные экземпляры. Он отбирал лучших из того, что предлагалось. Но выбирать, по сути, стало не из чего, а Хендерсон настаивал на необходимости полной комплектации первого курса, иначе до пятого может никого не остаться. Современная молодежь сплошь инфантильна и безответственна. У них слишком раздутое самомнение и большое эго, основанное лишь на титуле или банковском счете родителей. В угоду ректору он пробовал смягчить стиль преподавания, разжевывать материал и нянчиться с курсантами, подготавливая их неокрепшую психику постепенно. Но сейчас, в этот самый момент, глядя на будущих тайных агентов, на чьи плечи ляжет спокойствие и мирное небо над Растоном, он осознал, что уступок больше не будет. Он не станет выкидывать их посреди озера, чтоб научились плавать. Он заставит их сесть в лодку, выплыть на середину озера, спрыгнуть, взорвать средство передвижения и лишь после того, как последний пепел скроется на самом дне, самостоятельно вытащить себя из воды, кишащей разными тварями. Не можешь — свободен. Только так.