Светлейший князь 3
Шрифт:
— Но до царя далеко, а до Бога высоко. И здесь, сам знаешь, никаких амнистий нет. А причина этого граф Валенса. Скажи мне честно, мы сможем воевать с Россией?
— Конечно нет. Пободаемся на перевалах и тропах немного, а потом всё равно прихлопнут. Это не с китайцами воевать.
— Правильно, — я поставил указательным пальцем в воздухе точку, — я то же так считаю. И нам надо договариваться с российскими властями.
— А мешает это сделать этот самый граф, — закончил мою мысль капитан.
— Вот именно. Сепаратизм в Сибири был всегда.
— И как нам от этого графа избавиться? — капитан закончил и эту мою мысль.
— Пока плана нет, — честно признался я.
— А у меня есть. Это у вас забот полон рот, а я лежу и думаю, — Ерофей хитро прищурился. –. Я, вы уж не обессудьте, ваша светлость, своей властью призвал Ванчу и расспросил его. Вот что я предлагаю сделать. Казачий караул севернее Хаин Дабана, наверное ждет известий от тех, кто пошел в долину. Про разгром пограничного караула они не знают. Надо срочно взять их всех в плен, всех до одного, ни один не должен уйти. Кто-то из них на связи с графом и знает где его логово.
Я ухмыльнулся, план капитана был понятен.
— А кто пойдет в самое логово? — у меня все похолодело внутри от одной мысли об этом. Посылать других на верную смерть надо еще уметь.
— А почему на верную смерть? — Ерофей как прочитал мои мысли. — Я так не считаю. Во-первых, мы не знаем, как поступят пленные. Скорее всего они не в восторге от своей службы и кто-то согласиться нам помогать. Во-вторых, у нас есть огромное преимущество, дальнобойное и скорострельное оружие. Сколько у Валенсы может быть людей под рукой? Десяток, ну два. Не больше. Ванча вдвоем с егерем положили полтора десятка на раз-два.
— Хорошо, и кто пойдет с Ванчей?
— Твои тувинцы и граф Казимир. Ванча уже обучил их стрелять из винтовок. А граф для опознания. Они смогут, как нож в масле, быстро и незаметно пройти по лесам. Казимир отпустит бороденку и при необходимости за тувинца сойдет. Приоденем соответственно.
Капитан говорил жестко и решительно. Глаза его были неприятно колючими. Я заметил, они всегда становятся у него такими, когда он отдает боевые приказы.
— И ты уже все решил и поговорил со всеми?
–– Да, нужно только твое согласие.
— Хорошо.
— Тогда позови Казимира, Ванчу и Серафима Стрельцова и отдай им приказ лично и проинструктируй Казимира.
Через час граф Казимир, Ванча с тувинцами и Серафим Стрельцов со своими гвардейцами выступили в очередной боевой поход. Товарищ Настрадамус не подавал никаких плохих сигналов, но настроение у меня было отвратительное.
Через трое суток благополучно вернулся Серафим Стрельцов
Он согласился провести наших доморощенных диверсантов в Красноярск, на одной из окраин которого был дом графа Валенсы. Шольц рассказал, что у графа с десяток людей, русских среди них нет. Все католики и иезуиты. Он приехал из Пруссии год назад и привез тайное письмо генерала ордена иезуитов Лоренцо Риччи, заточенного в Риме в замок Святого Ангела с тринадцатью видными иезуитами, среди которых были его секретарь и пять помощников, ведавших делами ордена в Италии, Польше, Испании, Португалии и Германии. Письмо Лоренцо Риччи написал незадолго до своей смерти в ноябре 1775 года.
На допросе пленные казаки рассказали нам, что только последний год Валенса стал появляться на людях, до этого почти никто в Красноярске не знал о его существовании, хотя в здешних местах он появился года три назад. Любви никто к нему не питал, а за последние полгода многие стали просто ненавидеть графа. Он откровенно начал подминать под себя всех и вся. Несколько человек, имевших «счастье» помещать Валенсе, просто исчезли.
Все дороги к нам были перекрыты по его приказу. Казаки почти поголовно недовольны тем, что их вынуждают служить этому человеку. Они рассказали мне, что помимо Мирской тропы караул выставлен и на Большом пороге, что бы исключить попытку пройти по Енисею. Все пленные заявили, что не против пойти служить нам, но опасаются за свои семьи.
Посовещавшись мы с Ерофеем решили освободить пленных казаков и отправили их домой по Мирской тропе. Что-то нам подсказывало, что они сагитируют караулы на тропе и около порога идти домой.
В отсутствие Мергена тувинцы в наших пределах напрямую подчинялись Илье Михайлову. Языкового барьера уже не было, многие тувинцы сносно говорили по-русски, а некоторые наши люди прилично овладели тувинским. Илья для охраны наших рубежей привлек почти всех тувинцев и все тропы на Северах и по реке Таловке стали надежно контролироваться гвардейскими нарядами, усиленными тувинцами.
Ерофей успешно выздоравливал и закончив все наши дела в Железногорске, мы вернулись в Усинск. Перед отъездом я еще раз заглянул на местный завод. Кирпичное производство процветало, а вот с добычей железа становилось все хуже. Невооруженным глазом было видно, что скоро озерное месторождение иссякнет.
В Усинск я вернулся уже затемно. Машенька естественно ожидала меня, Ерофей с Осипом приехали раньше и она знала о моем возвращении. Увидев меня он совершенно неожиданно для меня разрыдалась.