Светлейший. Отпуск не по плану

Хай Алекс

— Отец, вам не показалось, что именно после этого мероприятия Виктор мог начать вести себя странно. Вы ведь были с ним все это время. Не заметили ли вы ничего необычного?

— Помимо того, что он устроил поединок с собственным братом и едва не опорочил честь приближенной твоей матери?

— Помимо этого.

Отец и мать переглянулись.

— К чему ты клонишь, Алексей? — спросила княгиня. — И почему спрашиваешь именно об этом мероприятии? Ты что-то знаешь? Виктор что-то тебе рассказал?

— Я пока не готов строить теорий, ваша светлость. Однако Виктор действительно рассказал мне некоторые моменты,

которые вызывают у меня подозрение. Я не хочу его ни в чем оправдывать, но нельзя исключать, что на моего брата могли оказать психическое воздействие. И его поступки могут объясняться психоэфирными манипуляциями.

Родители одновременно отложили столовые приборы.

— Откуда у тебя возникли подобные мысли? — строго спросил отец.

— Мы откровенно поговорили. Виктор действительно совершил ошибку — принял подарок от незнакомого человека. И воспользовался им в поединке со мной. Я обезвредил артефакт, но мне стало интересно, как он вообще попал в руки Виктора.

— Кажется, я совершенно не знаю своего сына, — покачал головой князь. — Впрочем, и ты, Алексей, для меня загадка. Почему ты не сказал раньше об артефакте?

— Сперва не обратил внимания, да и к тому же все равно победил. Но после случая с Аграфеной решил поговорить с братом более откровенно. Простите, я нарушил ваш приказ не беспокоить его, но я выяснил важные вещи. Теперь я повторю свой вопрос. Отец, вы замечали странности в поведении Виктора после мероприятия на озере?

Светлейший князь отвел взгляд, словно пытался вспомнить. Он ритмично постукивал пальцем по краю стола, а затем поднял на меня глаза.

— Был один случай. В поезде, когда мы спешно выехали сюда. В купе мы немного повздорили, и Виктор повысил на меня голос. Я приказал ему вести себя подобающе, и тогда он потянулся к внутреннему карману пиджака, словно хотел что-то оттуда достать. И он активировал стихийную защиту. Мне пришлось применить силу, чтобы привести твоего брата в чувство. Но тогда я списал его поведение на взбудораженность новостями из столицы. Это заставило нас понервничать.

Виктор потянулся за сюрикэном. Он был готов применить его против отца. И что-то мне подсказывало, что именно светлейший князь, а не я, должен был стать жертвой этого оружия. Не факт, что сюрикэн убил бы отца. Но точно надолго бы обезвредил и лишил силы. Это бы здорово ослабило наш род.

— Алексей, я приказываю тебе ответить, — прогремел князь. — Что ты знаешь об этом?

— Это лишь гипотеза, отец.

— Я слушаю.

— Я считаю, что на Виктора могли оказать психоэфирное воздействие с целью навредить всей нашей семье. Ему подарили артефакт в виде нового редкого оружия, которое, по замыслу врагов, он должен был применить против тебя. А когда не получилось, использовал на мне. Но мне повезло — я увернулся от атаки, и заряд вышел в молоко. Кроме того, кто-то явно поработал над памятью и концентрацией Виктора — он с трудом смог вспомнить тот день и того, кто подарил ему артефакт.

Пришлось наплести полуправду. Пока не буду никого пугать силой Искажений.

Светлейшая княгиня медленно поставила бокал с водой на стол и вцепилась в меня жестким взглядом.

— Ты осознаешь, насколько серьезные вещи говоришь, Алексей? Ты заявляешь, что нашей семье объявили войну.

Я пожал плечами.

— Я лишь

высказал предположение. Посудите сами. Если бы Виктор применил артефакт в поезде, это бы на некоторое время лишило отца магической силы и сделало его уязвимым для других нападений. Сам Виктор был бы обвинен в попытке отцеубийства — и из игры выбывает главный наследник. Остаемся мы втроем. На вас, матушка, покушаться не посмели ввиду вашего происхождения. А мы с Татьяной пока что не представляем угрозы ввиду нашего несовершеннолетия. И все рано семья Николаевых была бы предельно ослаблена. Я вижу это так.

Отец внимательно глядел на меня все это время.

— В твоих словах есть некоторый смысл, сын. Кто подарил Виктору артефакт?

— Бронислав Зотов.

Брови светлейшего князя удивленно поползли вверх.

— Броня?!

Как ласково отец его назвал. Видимо, хорошо знал этого товарища. Удивительно, что я почти ничего не помнил об этом персонаже.

— Вы с ним знакомы, отец?

— Я хорошо знал его отца, графа Зотова. Сергей Сергеевич некоторое время служил лейб-медиком при дворе покойного императора. Мы нередко пересекались при дворе. Сергей Сергеевич ушел в отставку лет десять назад и сейчас занимается реорганизацией поместья в Лыткарино. Недавно женился его старший сын, я отправлял поздравление…

Значит, Броня Зотов не представлял никакой угрозы, по мнению отца.

— А сам Бронислав?

— Ну, он юноша ветреный, еще совсем молод. Двадцать лет. Получил Опаловый ранг, как и твой брат. Собирался идти по магической линии после классов университета. Я даже дал ему небольшую консультацию на том приеме. Весьма симпатичный молодой человек, но показался мне несколько легкомысленным. Но талантлив для своего ранга. Жаль, не дотянул до отцовского Рубина.

Теперь понятно, как Бронислав подобрался к Виктору. Втерся в доверие к отцу, через это наладил общение с братом. Подарил артефакт. Но психическое воздействие. Опаловый ранг не потянет такую манипуляцию с сознанием. Должен быть минимум Изумруд. Или хотя бы очень-очень талантливый Сапфир. Значит, рядом должен был быть кто-то еще. Остаточная сила Искажения не стирает память.

— Но у Зотовых никогда не было конфликтов со мной или с вашей матерью, — добавил светлейший князь. — Не думаю, что Бронислав мог иметь дурные намерения. Если только не попал под тлетворное влияние других семей. Но я не настолько близок с родом Зотовых, чтобы знать, с какими из Великих родов они связаны долгами или обязательствами.

— А был ли кто-нибудь еще из высокоранговых магов на том мероприятии? — спросила мать, явно думавшая в том же направлении, что и я. — Сапфир и выше. Помимо тебя, Иоанн.

Светлейший князь задумался. Он отстраненно глядел на салфетку, позабыв об остывающем кофе. Вспоминал, перебирал в памяти, анализировал… И чем больше отец думал, тем мрачнее становилось его лицо.

— Князь Жевахов с супругой. У Анатолия Петровича Жевахова высший предел Сапфирового ранга, и он хороший эфирник. Граф и графиня Каменские. Он — Изумруд, супруга — Рубин, у их детей Сапфир. Сапфир и у графа Фредерикса и его сына…

— Фредериксы — потомственные боевики-стихийники, — отозвалась матушка. — С эфиром у них всегда было хуже. Они с настолько тонкой манипуляцией бы не справились. Да и мы не воевали…