Светло, синё, разнообразно… (сборник)

Ким Юлий Черсанович

ГЕРЦОГ. Зачем же? Пусть говорит закон. Перед ним, в самом деле – все ровные.

ЭМИЛИЯ. Клерон! Однажды вы уже вывели этих жуликов на чистую воду, спасибо. Теперь я, думаю, справлюсь не хуже, в конце концов, я должна! Иначе они разворуют всю страну!

ГЕРЦОГ. Продолжайте, герцогиня, продолжайте.

Переходит в центр событий.

ЭМИЛИЯ. Бабетта, пойми. Сказать правду – в твоих же интересах. Если ты, конечно, невиновна…

БАБЕТТА.

Не виновата я!

ЭМИЛИЯ. Тогда вспомни, вспомни! Возможно, ты спала и не заметила, как с тебя сняли ключ?

РАТЕНАУ. Протестую! Это подсказывающий вопрос!

ГЕРЦОГ. Протест принимается, герцогиня.

ЭМИЛИЯ. Хорошо. Ты сегодня спала?

БАБЕТТА. Да!

ЭМИЛИЯ. Крепко спала?

БАБЕТТА. Крепко.

ЭМИЛИЯ. Очень крепко?

БАБЕТТА. Очень!

ЭМИЛИЯ. Возможно, ты что-нибудь выпила на ночь?

РАТЕНАУ. Протестую! Это опять подсказывающий вопрос?

ГЕРЦОГ. Протест отклоняется. Продолжайте.

ЭМИЛИЯ (внезапно поднимает бутылку). Это твоя бутылка?

БАБЕТТА. Моя!

ЭМИЛИЯ. Когда ты ее открыла?

БАБЕТТА. Вчера! Вечером!

ЭМИЛИЯ. Что в ней было?

БАБЕТТА. Ром!

ЭМИЛИЯ (внезапно подносит бутылку к носу Ленау). Подтверждаете?

ЛЕНАУ. Еще бы…

ЭМИЛИЯ. По-моему, с Бабеттой все ясно. Никакой преступник не станет прятать добычу в свой сундучок. Ключ сняли с нее, спящей. После такой дозы я не представляю, как она вообще проснулась.

РАТЕНАУ. Еще бы неясно! Мало что воровка, еще и алкоголичка! Напилась, обворовала, теперь, конечно, не помнит ничего!

БАБЕТТА. Клерон!!!

КЛЕРОН. Я здесь! Я здесь, Бабетта! Держись, тетушка, мы еще потанцуем! Ваша светлость, Эмилия, дорогая! Ты превосходный адвокат, но что делать? Наших бьют. Какая там, к дьяволу, законность, когда надо отстреливаться! (Страже.) Эй! Вы! Вы хорошо пошарили в сундучке? (Идет и шарит сама.) Плохо. Очень плохо! Брильянт нашли, а пистолет прозевали! (Перебрасывает пистолет Бабетте.) Бабетта, держи!

Бабетта поймала.

РАТЕНАУ. Стража!

ЛЕНАУ. Стража!

Стража двинулась.

БАБЕТТА. Я стреляю.

КЛЕРОН. И очень метко.

Стража остановилась.

БАБЕТТА. Я воровка… Да в Париже самые отпетые не рискнули бы и подумать такое, не то что вслух сказать! Я не воровка, слышите вы, все! Не знаю я, откуда в моем сундуке проклятый камень, не брала я его, но ключ – ключ, один раз, единственный… это да. Стыдно сказать, да уж тут не до стыда, раз до чести дошло. (К Ленау.) Ну? Что же ты молчишь,

красивый? Снимал ты ключ с меня, с дуры несчастной, или не снимал?

ЛЕНАУ. А я и не отказываюсь. Я снял, я и надел.

ЭМИЛИЯ. Мерзавец…

БАБЕТТА. А когда снял, кому отдал?

ЛЕНАУ. Если помните, мадам, я ни на минуту от вас не отлучался.

БАБЕТТА. Ты-то не отлучался, а ключик?

ЛЕНАУ. Но мы же с вами были одни, мадам…

БАБЕТТА. Век ласку твою не забуду, родной, да пока мы были – кто брильянт отпирал? Красивый – я стреляю.

ЛЕНАУ. В меня?

БАБЕТТА. В тебя, любимый.

ЛЕНАУ. Ну тогда уж лучше в него.

БАБЕТТА. Слушаюсь, генерал!

КЛЕРОН. Пли!

Выстрел.

Ратенау падает.

Пауза.

Ратенау, пистолет бутафорский. Мы его держим разбойников пугать. Так что вы безусловно живы.

РАТЕНАУ. Вы уверены?

КЛЕРОН. А вы всё еще нет? Тогда, быть может, вас оживит хорошая новость? Мы уезжаем, барон. Ваша взяла. Бабетта, собираться.

Уходит с Бабеттой.

ЭМИЛИЯ (страже). Ну и что вы стоите? Возьмите… этих. Как там: именем закона, по воле народа, ну и так далее.

РАТЕНАУ. Я буду жаловаться ее превосходительству!

ЛЕНАУ. А… меня тоже?

ЭМИЛИЯ. Вас в первую очередь… родной. Закон есть закон. В тюрьму, в тюрьму обоих. С изоляцией, конфискацией, лишением и возмещением.

Стража уводит баронов.

Все свободны.

Придворные расходятся на цыпочках.

Как это называется, герцог? Правительство пало. Сразу всё.

Пауза.

Что-нибудь не так?

ГЕРЦОГ. Эмилия, у меня нет слов. Восхищен, потрясен, изумлен. Правительство пало? Ха! Да вы одна стоите целого кабинета! Вот когда я могу быть спокоен, вот когда я уверен: всё, что провозглашено – воплотится, что сказано – будет сделано. У вас отличная хватка для просвещенного образа правления!

ЭМИЛИЯ. Вы в самом деле думаете, я смогла бы…

ГЕРЦОГ. Никаких сомнений! У вас призвание. И если новая терминология вас не пугает – подоходный налог, избирательное право, парламентская оппозиция…

ЭМИЛИЯ. Нет, этого я не боюсь. Напротив, очень интересно.

ГЕРЦОГ…народное образование, общественное питание, свободная пресса…

ЭМИЛИЯ. Хотите, чтобы я отказалась?

ГЕРЦОГ. Феодальные пережитки, буржуазные перегибы…

ЭМИЛИЯ. Ну хорошо, хорошо… я не претендую.