Светлым по Темной
Шрифт:
Стоило мне устроиться на мягких подушках (Шерринар приземлился рядом), как из боковой двери вышел светлый Мастер, сел во главе стола и, окинув меня подчеркнуто подозрительным взглядом, для начала толкнул длинную и занудную речь о великой миссии нести свет науки и знаний в неразумные детские головы. Подозреваю, предназначался весь этот пустопорожний бред именно для меня, но я никак на него не среагировала, попросту пропустив мимо ушей. Светлый Мастер в совершенстве владел искусством говорить много, долго и цветисто, не сказав в результате ничего дельного. Я тоже так могла, между прочим. Во время учебы в Темной Школе я славилась умением долго, пространно
Задумавшись, я даже не сразу сообразила, отчего это Шерринар с натянутой улыбкой раз за разом под прикрытием столешницы наступает мне на ногу. Потом, когда в учительской стало тяжело дышать от негодующих взглядов всего преподавательского состава в мою сторону, я поняла, что следующим номером программы должно стать мое сольное выступление и, придерживая подол у колен, отважно встала. Искусники прянули в стороны и судорожно вжались в спинки кресел.
А Мастер, оценивающе поглядывая на меня, вежливо спросил, правда ли, что темные искусницы, окончившие факультет управления внутренними резервами, способны превратиться в каких-то необычных (он так и сказал — необычных) созданий. Я спокойно подтвердила, что да, правда — способны. Тут уж народ заволновался так, что кресла едва не перевернулись.
— А нельзя ли попросить многоуважаемую искусницу Дивейно продемонстрировать нам то, что называется боевой ипостасью или боевым метаморфозом? — приторно сладким голоском пропел Мастер, торжествующе поглядывая на смущенную и растерянную аудиторию. Я хотела было возразить, потом пожала плечами — почему бы и нет, в конце концов, покупатель имеет право видеть, за что заплатил немалые деньги, — и ногой отодвинула кресло в сторону, дабы обрести большую свободу движений. Потом с поганой улыбкой (Шерринар, уже зная, что сейчас произойдет, поступил умно и опустил голову, зато остальные вылупились так, будто ожидали явления богов) расстегнула крючки на платье сзади и смело оголила спину, решив продемонстрировать окружающим все и сразу. Впрочем, судя по их взглядам, они подумали что-то не то и возмущенно раскрыли рты.
Но мне было уже не до косых взглядов — скулы привычно выломала болезненная судорога, я прогнулась назад и запрокинула голову, чувствуя, как медленно плавятся человеческие черты лица, перетекая в покрытую чешуей клыкастую маску боевой ипостаси. Перед глазами заколыхалась знакомая муть, сгущаясь после каждого приступа боли, мое тело задергалось то в одну, то в другую сторону. Лопатки словно обожгло раскаленными клещами — я знала, что это отрастают крылья, и посочувствовала беднягам преподавателям, чьим взорам открылись содранная кожа и виднеющиеся под ней мышцы.
Когда боль схлынула, я наклонила голову, обвела бледно-зеленые лица присутствующих нарочито мрачным взглядом почерневших глаз, а потом улыбнулась так, что две наиболее слабонервные искусницы упали в обморок. А я что — я ничего… За что боролись, на то и напоролись, уважаемые!
Секунду подумав, я озвучила последний тезис вслух и поулыбалась еще, после чего в обморок грохнулись еще три женщины и один мужчина. Тут уж я обиделась. Ну, в самом деле, не такая уж я страшная, чтобы при виде моих искренних дружеских проявлений тут же впадать в беспамятство и медленно сползать на пол! А даже если и страшная — неужели непонятно, что просто неприлично намекать девушке на недостатки
— Да-а-а… — потрясенно высказался Мастер, рассматривая то, во что превратилась такая симпатичная и милая темная искусница, наряженная в модное платье и вуаль, небрежно отброшенную с лица, дабы дать возможность полюбоваться на очаровательное личико всем и каждому.
— Да-а-а… — в его же тоне протянула я, загадочно щуря глаза с белыми щелками зрачков, проводя раздвоенным зыком по клыкам и с шелестом разворачивая крылья. Ряды обморочных тут же пополнились. Короче, педагогический совет пришлось спешно прервать, дабы привести в чувство всех слабонервных, напуганных моими улыбками. Меня до реанимационных мероприятий не допустили, наоборот — как бы ненароком вытолкали коридор и захлопнули двери, мягко давая понять, что мое участие в сем деликатном процессе нежелательно. Ну и подумаешь! Не больно-то хотелось!
Идти доводить до ранних инфарктов школяров я постеснялась (вернее, просто побоялась, что они решат опробовать на непонятном создании парочку светлых заклинаний и ненароком угробят свою будущую преподавательницу) и забилась в какой-то угол, дабы без помех принять нормальный человеческий вид. Там-то меня и обнаружила Инната, для которой, похоже, укромных и уединенных мест просто не существовало — светлая девчонка с настойчивостью, достойной лучшего применения, лезла во все дыры и щели, разнюхивая, высматривая, а потом оповещая об увиденном окружающих. При виде моего искаженного трансформацией лица она испуганно взвизгнула, но быстро сообразила, что происходит, и в панике убегать не стала (на что я, честно говоря, втайне надеялась), а наоборот, засуетилась рядом, даже делая попытки помочь: придерживая мне голову и с интересом следя за тем, как рассасывается чешуя и медленно втягиваются под кожу в очередной раз не использованные по назначению крылья.
— Давай помогу! — Когда метаморфоз закончился, Инната, не дожидаясь согласия, присела рядом, уверенно взялась за крючки на спине платья и в мгновение ока привела меня в божеский вид. — Ну, как тебе наша Школа?
— Неплохо, — покривила душой я. — Жить можно.
— Это еще что! Вот посмотришь, какое веселье у нас тут во время учебного года творится! — продолжала возбужденно щебетать девушка, помогая мне подняться и вытаскивая из угла.
— Не сомневаюсь — увижу и даже поучаствую, — хищно улыбнулась я. — Да и сейчас уже ваши преподаватели не скучают.
— Ты… ты им показала, да? — поняв, всплеснула рукам Инната.
Я, сделав похоронное лицо и потупив взор, торжественно кивнула. Девчонка сжала губы курьей гузкой и неодобрительно покачала головой, словно осуждая подобное поведение, но потом все-таки проиграла своему любопытству жадно поинтересовалась:
— Ну и как?
— А никак, — пожала я плечами. — Кто не помер на месте — того сейчас приводят в чувство. А остальным — светлая память и земля пухом!
— Ка-а… ка-ак-к?.. — жабой заквакала моя легковерная собеседница, закатывая глаза. — Ты их… того?
— Того, — торжественно подтвердила я. — Напугала до обморока, хотя, видят боги, ничего особенного не делала — просто была собой.
— Ой… А кто помер-то? Уж не искусница ли Мелана? — с фальшивой грустью поинтересовалась Инната. — Я ей еще в прошлом учебном году реферат по растениям семейства крестоцветных и их использованию в лечебных целях сдать должна была. А она такая — ничего не забывает, небось до сих пор ждет, когда я реферат этот ей принесу, в сентябре обязательно напомнит мне об этих несчастных крестоцветных…