Светлый мир
Шрифт:
Кахир хотел попросить маму рассказать что-нибудь об этих местах, но оказалось она спала. Папа всегда говорил, что если мама спит, не нужно ее будить. Она устает и имеет право на спокойный отдых. Так что Кахир отошел подальше.
Местный лес оказался совсем другим, не похожим на тот, что рос на полночи, куда брал его папа и Ашту. Не походил он и на старый, пугающе-прекрасный Вангор. Деревья здесь росли чаще, и были гораздо тоньше тех, других. Листики на них были большие, глянцево-зеленые. В густых кронах, каким-то непостижимым образом пропускающих солнечный свет, на сотни разных голосов пели невидимые птицы. Внизу, у ног этих стройных чужаков, росли разноцветные
В первое мгновение Кахир испугался — он не знал леса, не умел в нем ориентироваться — но в следующее уже вспомнил, что он темный. Сын Всадника. Прикрыв глаза и сделав глубокий вздох, он припомнил город, расчищенное на час от него поле, солнце, высоко в небе висящее над его левым углом.
— К солнцу, — констатировал он, открывая глаза.
Но повернуться к греющему правую щеку светилу не успел. Тонкие, но крепкие руки обхватили разом за живот, вздернув его над землей и прижав к чему-то большому и мягкому, и за лицо, перекрыв путь воздуху. Руки неожиданно приятно пахли корой и чем-то еще, острым. Разбирать Кахир не стал. Пнул сапожком назад, стараясь достать обидчика подкованным каблуком. Вонзил ногти в закрывающую рот ладонь. Опомнился. Сжался, поднимая колени к груди и стискивающей его руке. Выхватил спрятанный за сапожком тонкий и неказистый, но смертельно опасный метательный нож — подарок Ашту.
— А это нам не пригодиться, лайгаан, — хохотнул эльф, выступивший из-за спины, и схватил его за руку. Больно сжал и не отрывая взгляда от лица Кахира, подождал пока выпадет оружие.
Кахир так же не сводил взгляда с улыбающегося остроухого. Было больно, тонкие, длинные пальцы эльфа казалось, проткнули руку и достали до самых косточек. Но Кахир держался, не позволяя себе показать слабость. Держал в себе вырывающийся стон.
— Хм, — взгляд остроухого стал острым, испытующим, но в следующим миг он наконец отпустил кисть и велел держащему Кахира: — Не сжимай так, девка еще долго не очнётся.
— А если лохматые вернутся? — недовольно прозвучал над ухом звонкий голос, но руку эльф убрал.
Кахир сделал наконец глубокий, полный вдох, и продолжая себя сдерживать задышал рвано, но тихо.
— Аналинан предупредит, — поморщился эльф, как-то отстраненно глядя вглубь леса. Дернулся, словно очнулся от дремы и достал из-за спины веревку.
Кахир даже попытался выгнуть шею, рассмотреть, где именно прятал тот моток. Кричать он и не пытался — раз эльф говорит не проснётся, значит это правда. Но позволить себя просто так связать уже не мог, забился, лягаясь и кусаясь. Молча, как настоящий воин.
Пока связали мальчишку, эльфы стали напоминать демонов, только кожа была красной. Большая часть роскошных шевелюр осталась в руках Кахира и на ветвях окрестных кустов, а еще на голове выросли рога из этих же веток. Говорили они теперь так же в основном грубо и непонятно, забыв на время певучий язык предков.
— Нужно уходить, — прерывал эту ругань неожиданно спокойный голос и возле злой кучи приземлился очередной остроухий, спрыгнувший с дерева. — Что
— Проклятый Светом щенок… — эльф хотел добавить еще что-то, но сдержался. — Ладно, уходим, и так времени столько потеряли.
Кахира закинул на плечо один из них, один пристроился спереди колонны, еще два — когда появился четвертый Кахир так и не понял — стали за спиной его носителя. Шагали эльфы не быстро, но Кахир замечал как меняется под их ногами трава. Сначала густая, высокая и зеленая, она быстро сошла на нет, а после и вовсе сменилась ровным, пушистым мхом, глубокого изумрудного цвета с вкраплениями ярко-оранжевых усиков. Усики пылили и оставляли на мягких сапогах эльфов зеленовато-оранжевую пыль. Эльфы шли по тропе. Кахир слышал о ней и от мамы, и от папы, и даже Ашту поделился парой воспоминаний. Остановились они на краю леса. Но там, впереди, больше не было Коарнака. Не было и солнца, оно находилось за спиной.
Эльфы сгрузили мальчика под деревом и присели сами, словно ожидая чего-то.
Оказалось не чего-то, а кого-то. Кахир успел устать от праздного сидения. Руки затекли, тело болело, а еще в нем стал подниматься неприятный, заставляющий стискивать зубы страх. Как гнолы найдут его? Ведь от поляны они пошли по тропе, а при таком передвижении нет запаха, по которому его смогли бы отследить. Глаза неприятно щипали непрошенные слезы и Кахир все быстрее моргал, пытаясь убрать их. Только бы эльфы не заметили. Но вместо того, чтобы прекратить течь, слезы подключили и подбородок. Он напрягся, выдвинулся вперед и мелко задрожал.
Кахир зло мотнул головой и вот тогда-то перед ним и возник пятый, последний из листа эльф.
— Этот?
— Да, камо, — быстро поклонился его главный обидчик.
Эльф уставился на Кахира задумчивым взглядом. Кахир не отставал, сверлил остроухого глазами как умел зло.
— А похож, — констатировал главный. — Нужно доставить его Свету как можно скорее. Так что подъем, до лошадей еще часа два пути.
— К Свету?
Кахир почувствовал как его заполняет уже не детский, обидный страх, а настоящий ужас, вместе с всепоглощающей ненавистью. Той, которую последние поколения темных впитали с кровью предков.
— Да, — спокойно ответил эльф, чуть повернув к нему голову. — Он желает лично убить тебя.
Кахир судорожно вздохнул. Расширившиеся глаза в панике искали на лицах эльфов признаки сочувствия или сожаления. Но ничего не находили. Эльфы деловито собирались, посматривая на него с насмешкой. И Кахир вдруг понял отца. Почему, несмотря на мирный договор он так злился, стоило упомянуть светлых. Прикрыв глаза он пытался унять дрожь. Под сомкнутыми веками внезапно взвихрилась тьма. Закрутила водоворот, бросилась в стороны и затянула разум. В ее глубине звучал папин голос, перекликаясь с его собственным: отдаю во владение тебе себя, кровь свою, плоть свою. Все мое — твое, Повелитель. Тьма обрушилась со всех сторон, окружила плотным коконом, убаюкала и уложила спать.
— И он послал за мной вас пятерых?
Голос раздавшийся со стороны связанного мальчишки заставил эльфов вздрогнуть. Все такой же по-детскому звонкий, он поражал глубиной и завораживающей силой.
— Кто ты?
Первым отмер камо — командующий листом.
Он видел, знал точно, теперь перед ним не мальчишка. Там, внутри маленького тела, находилось что-то другое. Грозное, сильное. Пугающее настолько, что хотелось склонить голову перед этим существом.
— А ты не знаешь? — насмешливо уточнило существо с ликом ребенка.