Светоч жизни

Шалюкова Олеся Сергеевна

Трясущийся запуганный охранник сидел на посту. Глаза несчастного парня-практиканта стали огромными совершенно, когда он увидел, что в лифте, который должен был быть пустым, на самом деле была девочка на инвалидной коляске.

Паша, уже успокоившийся и сам по себе довольно миролюбивый человек, остановился перед его столом, помялся:

– Ты это, парень, прости. Не со зла. Без обид.

– А… Ага… Д… Да.

Не дождавшись ничего вменяемого, Павел пожал плечами и двинулся к дверям:

– Муравьишка, откроешь?

– Уж на это моих сил хватит!

– Я рад, -

серьёзно сказал Пашка, толкая мощным плечом приоткрытую дверь и выходя на улицу. Силы в этом человеке было немерено, а вот внешний вид его собственному характеру совершенно не соответствовал.

Познакомилась Арина с этим огромным и добродушным верзилой в центре реабилитации. Если девочка только начала курс лечения, то для Павла он уже подходил к концу. В центре он провёл полтора года. После жуткой мотоаварии в перечень его проблем входили переломы рёбер, рук, ног, проблемы с внутренними органами. Собирали его по кусочкам восемнадцать часов, потом последовала череда операций и очень долгая реабилитация.

Виновнику аварии ничего не было: ни уголовного срока, ни административной ответственности, не оплатил он и лечение Паше.

Его семья продала квартиру, собрали средства друзья, помогли благотворители города, нужную сумму повезло собрать. И на исходе установленного срока Пашка мог уже и ходить, и бегать, и носить сумки, и вот такие тяжести, как сама Арина.

– Паш…

– Да?

– Ты, может, меня опустишь?

– До машины донесу и опущу, - пообещал верзила.

– О, нет!

– О, да, - передразнил Пашка испуг Арины.
– Наталья не кусается.

– Ну… Да… Но…

– Стыдно так бояться собственного врача, Арина.

От этого тихого женского голоса девочка остро пожалела, что не страус и спрятать голову в песок не получится. Действительно, кто бы ещё мог приехать вечером за ней, безголовой…

Только она – Наталья Викторовна. Главный врач центра «Здоровье», а вместе с тем лечащий врач самых безнадежных случаев. Арина в эту категорию не входила, но, тем не менее, женщина была именно её врачом.

– Наталья Викторовна…

– Как ни странно, Арина, именно я. Ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Часов… Семь?
– предположила наобум девочка, ощущая себя жутко неуютно.

– Восемь часов, двадцать шесть минут. Не считая того, что ты уже давно должна была пройти положенные процедуры, ты даже на ужине не появилась!

– Извините…

– Что случилось, Арина?

– Не знаю, - покачала головой девочка.
– Сверху мешок, потом полет, и я заперта в лифте. Кто это сделал - не видела, а потому и не буду никого голословно обвинять.

– Не очень умное поведение, но достаточно логичное. Павел….

– Да, сейчас, - кивнул парень, усаживая Арину на заднее сидение высокого и мощного джипа.

В багажник отправилась коляска, а он сам, помахав рукой, двинулся куда-то в сторону.

– А?! Куда он!
– как девочка не старалась, в её голосе всё равно прозвучала добрая порция паники.

– Арина, - Наталья Викторовна, пристёгивающаяся, взглянула на Арину через плечо.
– Ты чего так меня боишься? Вроде бы голос

я на тебя не повышала, огромные уколы не ставила, а массаж, после которого меня тихо ненавидит половина пациентов, начнётся не раньше, чем мы снимем гипс. Тем не менее, ты ничего не изображаешь, ты действительно меня так сильно боишься, что ещё немного и уже я сама себя бояться буду. В чём дело? Я похожа на твою стра-а-а-ашную первую учительницу?

– Н… Нет…

– Тогда в чём дело? Хотя нет. Поговорим уже на месте. Сейчас я охрану оповещу, чтобы встретили и тебя перенесли в комнату. Пропущенные процедуры будешь проходить после ужина, а есть будешь в своей комнате.

– Наталья Викторовна, я не могу! Это так неудобно… - если судить по голосу, Арина была на грани слёз.

Женщина, включив зажигание, снова на неё взглянула:

– Арина.

– Да?

– Ты – моя пациентка. Мы не общественный центр на добровольных началах. Мы никому не оказываем одолжений. Мы работаем, и за тебя оплачена в полной мере программа реабилитации. Если я сочту нужным, чтобы ты проходила процедуры ночью, ты будешь проходить их ночью. Будет нужно – ты будешь спать, а тобой будут заниматься. Мы не благотворители, повторюсь, мы делаем дело за деньги. И делаем его достаточно хорошо.

– Я даже не знаю, откуда эти деньги.

– Это я тоже знаю. Но в данном случае, это неважно. Потом – скорее всего, кто-то однажды появится и спросит с тебя за них. Но это будет не сейчас.

Арина замолчала, низко опустив голову.

Потом? Появится? У неё будет это потом?

Она не могла вспомнить, что случилось в ту ночь, когда к ней в больнице пришёл тот самый, зеленоглазый, гниющий, пугающий. Она хорошо помнила, что он сказал, что её нашёл, а потом провал. И наутро она проснулась, как ни в чём не бывало.

Был ли он? Привиделся ли?

Если нет, то куда делся? Кто-то пришёл ей на помощь? Но кто? И зачем? Куда пропала та самая Ксения? Не она ли оплатила Арине лечение? Почему Ксения в больнице сказала, что это она сбила девочку?

В общем, вопросов было куда больше, чем ответов.

А ещё девочка отдавала себе отчёт в том, что в этой истории она никогда не сможет разобраться сама. Возможно, позднее, она сможет это сделать. Возможно, позднее, она найдёт способ подобраться к тому, что случилось в ту ночь. Вот только… кого привлекать в свидетели в таком случае? Живых не осталось… Остались только груды металла, выжженная огромная поляна, где горел страшный костёр, тот зеленоглазый монстр. И… она сама.

– Арина? Арина!

Судя по всему, окликали её не первый раз, девочка встряхнулась и виновато покачала головой:

– Простите.

– С тобой всё в порядке?

– Да.

– Хорошо, - женщина-врач отступила от дверцы, кивнула, и двое охранников из приёмного пункта со всей своей осторожностью пересадили Арину в коляску.

Уже через полчаса, накормленная, она лежала в своей комнате под капельницей. Под веками мелькали радужные вспышки, поэтому девочка старалась не слишком часто открывать глаза. Никаких побочных эффектов от лекарств, ничего подобного, просто… странно.