Светочи Конфедерации
Шрифт:
— А как скажешь, муж. С тобой — хоть на край света, — в очередной раз уверила мужа девушка.
— Тогда летим. — Валлиан предпочитал принимать такие решения быстро, не предаваясь лишней рефлексии.
— Чудесно, я пошел организовывать транспорт! — тут же встрепенулся Саймон и умчался в свой кабинет.
Улетали через три часа. Загрузились в самолет, расположились в салоне по-королевски, на широких креслах, в которых при желании можно было прекрасно выспаться.
— Перелет будет долгим, почти десять часов, — предупредил Саймон. — Так что устраивайтесь
— А тут по-другому и не получится, — заметила Лайона. — Шикарный салон.
— Так. Сегодня перелет. Завтра подготовка. Послезавтра — Посвящение.
— Да, потом день на отдых — и нам пора двигаться дальше. Лайоне нужно как можно скорее попасть на Монастырь и приступить к учебе. Ситуация на Левконии может измениться в любой момент, и мне хотелось бы, чтобы Лайона оказалась там, уже кое-что умея и понимая.
— Да-да, ты прав. Хотя не представляешь, как мне не хочется вас отпускать… — на красивом эльфийском лице проступила тоска.
Лайона не выдержала, потянулась, положила ладонь на непроизвольно сжавшийся кулак Саймона:
— Эй! Мы ведь еще не улетаем. Да и потом можно будет прилететь в гости. Или ты к нам прилетишь. Ты ведь не прикован к Дайнерии?
Светоч чуть заметно вздрогнул. Взглянул на нежную женскую ладошку, накрывшую его сжатые пальцы.
— Нет, не прикован. Смогу оставить на несколько месяцев, если понадобится. — Признал тихо. — Просто некуда было летать… Поводов не было и не приглашали особо.
— Странно, — удивилась Лайона. — Вы же вроде как братья — все Светочи. Как одна семья.
— Понимаешь, девочка. Мы и так видим друг друга едва ли не каждый день, пусть даже и по головизору. Прилетишь вот так в гости — а говорить вроде особо и не о чем. Все и так переговорено. Сидеть, предаваться воспоминаниям? Смотреть друг на друга и вздыхать тоскливо? Проще не трогать. Не бередить. Ты ведь уже понимаешь, о чем я?
— Да, мне Валлиан вчера рассказал, что… Что Светочу трудно найти пару.
— Вот именно. Трудно. Понимаешь, малышка… Мы, Картадели, уже рождены с великой любовью в душе. С любовью к каждому человеку, к человечеству вообще. Мы готовы отдать, да и отдаем свою жизнь за то, чтобы людям жилось хорошо. Мирно. Спокойно. Люди вроде бы понимают и ценят это — в общем. Благодарят. Вон, праздник придумали — День Благодарения. Но это — один день в году. А без тепла, без искренней любви и поддержки жить трудно. И нам, Светочам — тоже трудно. Тускнеет что-то внутри. Огня много в нас, но он словно ядро планеты — покрывается корочкой, потом эта оболочка все твердеет, твердеет.
— И может совсем затвердеть?
— Не знаю. Наверное, может. Но тогда со временем давление там, в ядре, вырастет. И Картадель взорвется и выгорит. Или сгорит в собственном огне, уйдет за Грань раньше времени…
— Ой, какие ты ужасы рассказываешь, Саймон! Надеюсь, такого пока не случалось?
— За три тысячи лет чего только не случалось, малышка.
Саймон был настолько подавлен своими мыслями, что у Лайоны что-то дрогнуло в груди — там, в области сердца. Она встала с кресла, потянула Светоча за руку:
— Иди
— Что? Зачем?
— Обнимать тебя буду. Делиться энергией любви: от сердца к сердцу — как меня Наставник учил.
— Но Валлиан…
— А я не возражаю! — отозвался муж Лайоны. — У нее вон Анахата аж сияет, так много в ней тепла. Нам обоим хватит.
— Да, и чем больше оттуда отдаешь, тем больше там становится! — воскликнула девушка. — Ну, иди уже, не бойся. Просто позволь себе обнять меня и открыться.
Смущенный Светлейший Пикфорд шагнул к Лайоне. Заключил ее в свои объятия. Прижал несмело. Она тоже приникла к нему — чуть более смело, но без излишней настойчивости. Открылась. Позволила себе почувствовать все тепло, всю симпатию, всю радость встречи с этим обаятельным мужчиной. Подумала, что была бы счастлива, если бы у нее был такой замечательный старший брат.
Теплая волна мягко поднялась в груди, легонько толкнулась вперед — туда, где напротив сердца Лайоны взволнованно билось сердце Картаделя Саймона. Толкнулась — и выплеснулась. Из Лайоны в Саймона. Затопила его, согрела, разморозила.
Мужчина вдруг задрожал в объятиях девушки. Втянул воздух с хрипом. «Дыши, — тихо шепнула ему Лайона. — Дыши, не замирай». Он дышал и сотрясался в ее руках.
Десятилетия тоски. Боль человека, непонятого и непринятого такими же человеками. Долгие месяцы без искренних слов. Без чутких нежных прикосновений. Все это вдруг поднялось, чтобы рвануться к ее теплу. К ее сочувствию. К ее ласковому вниманию и тихому шепоту: «Дыши, Саймон. Не запирай в себе это. Сейчас это не нужно. Дыши».
Валлиан, затаив дыхание, наблюдал за происходящим «теневым зрением» и в очередной раз убеждался: настоящие чудеса происходят без шума. Без грома фанфар и ярких эффектов. Настоящие чудеса требуют тишины. Уединения. Тонкости и деликатности. Невероятной бережности и уважения к чувствам другого.
Лайона была сейчас словно канатоходец, решивший пройтись над пропастью по тоненькой нити. Одно неверное слово, одно неосторожное движение — и ниточка, связавшая две души, разорвется. Но девушка чувствовала баланс, не спешила, но и не пыталась остановиться на полдороги. Больше уже ничего не шептала: слова стали лишними. Просто держала в своих объятиях все еще чуть дрожащего мужчину. Просто изливала из своего сердца энергию Любви — ту энергию, которую только женщина может дать мужчине — отцу, брату, мужу, сыну.
Саймон постепенно напитывался этой энергией и становился все сильнее, все уверенней, все светлее. Его Огненная Суть встрепенулась, потянулась навстречу пробивавшемуся к ней свету и вдруг поднялась волной, рванулась, выплеснулась, вырвалась из заточения. Затопила собой все вокруг, растекаясь в магическом поле светящимся туманом.
Мужчина непроизвольно прижал Лайону к себе чуть крепче, чем прежде. Задышал глубоко, ровно, свободно. С облегчением. Полной грудью. Постоял так еще несколько мгновений. Потом прижался губами ко лбу девушки. Шепнул едва слышно: «спасибо, сестренка!» — и отпустил. Отступил на шаг.