Светолов Том 1 и Том 2

Лекс Эл

Сам факт его скорости красноречиво говорил о том, что у него возможностей к отвлечению огня на себя больше всех. Он сможет его делать... Какое-то время. Не будь у мотылька глушителя, Маркус мог бы ориентироваться на вспышки выстрелов и уклоняться от них — с его скоростью и с тем расстоянием, которое разделяло нас и стрелка, это было бы реально. Но глушитель множит все возможности на ноль. При его наличии это лишь вопрос времени, когда Маркус не сможет предвосхитить выстрел мотылька. А значит, сколько бы времени он мне ни выиграл, сколько бы времени в принципе ни было

в его силах мне выиграть — лучше считать, что это время равно нулю. Иначе у нас будет двое раненых вместо одного.

Это в лучшем случае.

Что ж, остается надеяться, что мотылек предпочтет обратить свое внимание на яркие розово-желтые пятна, мелькающие в прицеле, нежели на черный силуэт, который неторопливо подбирается к нему с фланга!

Я сжал зубы, выдохнул и отпрыгнул от стены, выстреливая роупдарт под самую крышу. Наверх! — и веревка втянула меня, как на лифте. Теперь два прыжка между крышами, сменить направление движения на девяноста градусов, еще один прыжок — и я на месте! Прямо там, где сидит снайпер, сбоку от него, а, если повезет — то и за спиной! И это явно будет быстрее, чем пытаться добраться по стенам зданий, раскачиваясь, как Человек-паук на паутинках, и теряя время на то, чтобы обогнуть углы!

Я секунду постоял, в любой момент ожидая обжигающей боли от пробившей тело пули, но так ее и не дождался, выдохнул, и побежал вперед.

Прыжок!..

Звуки выстрелов, которые в самом начале казались не громче шипения зажигающейся спички, постепенно становились все громче. Мотылек стрелял, не щадя патронов, каждые десять выстрелов оружие ненадолго затихало, потом громко щелкало, и начинало плеваться свинцом вновь. Судя по тяжелому дыханию Маркуса в наушнике, ему приходилось тяжко, но он пока держался.

Я о своем дыхании старался не думать вообще. Тем более о том, чтобы его удержать. Сейчас не до того. Сейчас надо добраться до мотылька как можно скорее.

Прыжок!..

Осталась всего одна крыша! Еще несколько секунд — и я доберусь до этой твари!

Я резко свернул на девяноста градусов, проскальзывая ботинками по крыше и придерживаясь за нее рукой...

И внезапно из-за парапета крыши под громкое жужжание вынырнул коптер!

Не дрон Валери, а черный большой квадрокоптер мотыльков!

Так я и знал! Я же знал, что коптер где-то рядом! Просто в этот раз хитрый мотылек вместо того, чтобы послать коптер на разведку, оставил его рядом с собой — как защиту! Чтобы он отмечал всех, кто приближается к мотыльку!

Стоп, секунду... Коптер же висит боком ко мне! Он направлен сейчас камерой туда, где скачет по крышам Маркус, отвлекая на себя внимание мотылька, а значит — и дрона тоже, они же связаны нейронной связью! Значит, у меня есть мгновение...

И я им воспользовался. Прямо на бегу вскинул руку и выстрелил роупдартом, как гарпуном, из рукава.

Нож не достал до квадрокоптера каких-то полметра...

Веревка натянулась, дернулась, пошла волнами, как настоящая материальная веревка, а дрон, словно почувствовав, что на него покусились, начал медленно разворачиваться в мою сторону...

Нет, это не

он медленно разворачивается... Это все вокруг замедлилось, как при прыжке через пропасть глубиной в семь этажей. Когда мозг работает на пределе, обрабатывая миллиарды сигналов входящей информации, анализируя их и укладывая в единственную возможную стратегию дальнейших действий. Не всегда правильную. Но — единственную.

Рывок веревки дернул нож обратно ко мне...

Я уже сделал еще один шаг, мне надо сделать еще один, чтобы дотянуться до коптера. Сделать его я не успеваю.

Зато я успеваю кое-то другое. Вместо шага просто поднять левую ногу, чтобы летящий назад после рывка нож, пройдя между ногами, намотался веревкой на ступню...

И в прыжке выбросить ногу вперед, швыряя нож «хвостом скорпиона!»

Да, веревки хватило — нож со смачным хрустом вонзился в корпус дрона! Я, подчиняясь какому-то наитию, резко дернул на себя, и, приземляясь на ноги, правую с размаху поставил правую ногу на натянутую веревку! Дрон резко дернуло вниз, корпус не выдержал, и, практически разорванный напополам, коптер камнем канул вниз, в пропасть между зданиями!

Так тебе, сука! Срисовать меня вздумал — а хер тебе, я сам тебя прекрасно срисую!

— Ах ты!.. — внезапно удивленно сказал Маркус, а потом раздался какой-то непонятный звук, и снова голос парня. — Вот тварь!

Выяснять, что с ним случилось, я не стал — меня от мотылька отделял всего один провал между крышами. И мне нужно было преодолеть его как можно быстрее, пока этот паскудник не одуплился, как и с какой стороны уничтожили его дрон! А Маркус... Ну, раз говорит — значит, жить будет. В крайнем случае, Кона подлечит.

Прыжок!

Я перелетел пропасть коротким экономным прыжком — чтобы приземлиться на самый край парапета и обойтись без ролла, который мог бы выдать меня лишним шумом. Тихо спрыгнул на крышу и повернул голову туда, где ожидал увидеть снайпера.

И увидел. Как я и ожидал, это был мотылек. В черной одежде, в черном шлеме, в черном респираторе, который, надо думать, исполнял ту же роль, что и наши маски. Единственное, что на нем было не черное — это наплечники. Они были красными.

А еще красным, но уже не от краски, а от жара из-за множества выстрелов, был глушитель винтовки, направленной мне прямо в лицо.

Глава 21

Пуля летит быстрее скорости звука, поэтому человек сначала чувствует попадание, а потом слышит выстрел. Это я помнил. Это мне на своем примере продемонстрировала Кейра.

Хотя на таком расстоянии, как сейчас, наверное, эти два события произойдут одновременно. Нас разделяют жалкие пять метров. Для пули это даже не секунда.

Время снова замедлилось и обволокло вязким коконом, словно огромный паук заплел мое тело в липкую паутину. И только мозг, которому организм спешно перегонял все ресурсы тела, отобранные у конечностей, которые все равно не могли ими воспользоваться, работал на пределе возможностей. Искал возможность выбраться из этой западни, которую раскинул хитрый черный паук с винтовкой в руках.