Светорада Медовая
Шрифт:
Однако увидеть этот чудо-цветок Светораде так и не довелось. Ибо однажды за ней приехал царевич Юри, сообщив, что Овадия бен Муниш требует ее к себе в столицу.
Юри среди кочевников смотрелся чужаком: надменный и необщительный, роскошно одетый и чистый, с напомаженными и завитыми в спирали пейсами у висков. Этого сына благословенного кагана Муниша тут явно недолюбливали, и он, чувствуя это, поспешил поскорее выполнить поручение брата. Юри был не в восторге, прознав, что сопровождаемая им княжна уже стала женой Овадии. Царевич держался с ней то нарочито надменно, то вдруг начинал цветисто рассказывать о том, с какой пышностью прошли свадебные празднества в Итиле. О ненавистных Овадии правителях-иудеях
По приезде в столицу Светорада поселилась в новых покоях, более обширных, роскошных и выходивших теперь окнами в сад, где уже щебетали птицы, а по дорожкам важно прогуливались длиннохвостые павлины.
Овадия пришел к ней сразу же, как только узнал о прибытии княжны в Итиль. И Светорада вдруг поняла, что соскучилась по нему. Они даже обнялись, а потом долго разговаривали, смеялись и шутили. Овадия в какой-то миг как бы между прочим сказал, что было бы неплохо, если бы она нанесла визит его иудейской жене.
– О, конечно, – с готовностью отозвалась княжна, заметив, каким взволнованным, почти тревожным стал его взгляд. – Мне всегда нравилась Рахиль, – добавила она, – такая пригожая, улыбчивая девушка, изнеженная, как цветок. Не думаю, что ваш брак принес тебе только огорчения, Овадия.
– Да, это так. – Склонив бритую голову, шад негромко вздохнул. Он не ожидал, что его первая и любимая жена проявит такое расположение к другой новобрачной.
Но, тем не менее, подобное отношение Светорады пока играло ему на руку. Царевна Рахиль, державшаяся сперва немного напряженно в присутствии Медовой, скоро повеселела, выпытывала у княжны, как той жилось в становище, и даже выразила недоумение по поводу того, как может нравиться подобная жизнь, когда тут и роскошь, и уют, и толпа слуг, рвущихся исполнить любое приказание.
«Но там меня никто не хотел отравить», – хотелось ответить Светораде, но она смолчала.
После этого, оставив Овадию у Рахиль, княжна вернулась в свои покои, поскольку больше, нежели по мужу, она соскучилась по Руслане и Взимку. Руслана уже оправилась после отравления, держалась важно и даже похвалилась, что ее назначили главной прислужницей при первой жене Овадии, шадё, как теперь было принято величать Светораду. По словам Русланы, Сабур теперь даже отвешивает ей поклоны при встрече. Правда, все ожидали, что Овадия после всего, что произошло, велит изгнать Сабура, и недоумевают, как этому ренегату удалось сохранить свое место.
Малыш Взимок просто умилил Светораду. Он заметно подрос и уже уверенно ковылял по мозаичным плитам пола в своей расшитой узорами из раскрашенных перышек одежке. Княжну он не сразу узнал и даже зашелся плачем, когда она подхватила его на руки. Но потом быстро успокоился и, как только Руслана и княжна сели на подушки, забрался к Светораде на колени и начал сосредоточенно изучать сверкающие пуговицы на ее богатом платье.
Руслана выглядела прекрасно. Во взгляде молодой женщины исчезла прежняя пугливость, она поправилась, в ее длинные косы были вплетены блестящие нити, а округлая шапочка с подвесками очень шла ей. В своем темном одеянии,
Светорада осведомилась, осталось ли у Русланы прежнее увлечение делать ставки на кровавых боях без правил, и та, словно поперхнувшись воздухом, часто задышала и закусила дрожащую губу. Но заговорила об ином. Сказала, что им следует поехать в торговые ряды, прикупить кое-что для новых покоев шадё.
Сказано – сделано. И в течение нескольких дней молодые женщины ездили в богатые торговые кварталы, покупая пышные ковры из богатого Хорезма, светильники на цепочках в форме заморских чудищ с широко раскрытыми пастями, куда полагалось заливать масло для пламени, узорчатую чеканную посуду, а также тонкое византийское стекло, чаши для вин и напитков. Ну и, конечно, шелка для нарядов, блестящие подвески на головные обручи, узкие башмачки с загнутыми носами из лучшего в мире багдадского сафьяна.
Как-то, когда Светорада рассматривала украшения в лавке, мимо прошли, трубя в медные трубы, зазывалы, приглашая всех желающих посетить жестокий бой, который должен был состояться этим вечером в большом дворе, предназначенном для подобных зрелищ. Увлеченная украшениями Светорада даже не оглянулась, а вот Руслана, проводив глашатаев горящим взором, тут же обратилась к княжне:
– О, моя любезная Медовая, прошу тебя, давай сходим на бой! Я просто умоляю!
Светорада, дивясь горячности подруги, неспешно приложила жемчужное плетение ко лбу. Капельки жемчужин спускались почти до самых ресниц, нежно мерцая. А тут еще и торговец беспрестанно бормотал, расхваливая свой товар и уверяя, как это украшение идет благородной госпоже.
– Я беру, – сказала княжна и обернулась к Руслане, чтобы та расплатилась.
У Русланы вдруг стали дрожать руки, когда она развязывала кошель. Светорада пожала плечами.
– Ты же знаешь, что мне претят подобные зрелища. Ну да ладно. К тому же и Рахиль меня приглашала. Знаешь, Руслана, наверное, даже боги смеются, оттого что мы с ней стали почти подружками. Похоже, Рахиль успокоилась, убедившись, что Овадия чаще ночует у нее, чем посещает мои покои.
Руслана едва не подскочила от радости, щеки вспыхнули румянцем.
«Что же с ней такое?» – недоумевала княжна. Руслана всегда казалась ей простоватой, неспособной долго хитрить, но сейчас она была словно кремень, и сколько Светорада ни пыталась расспросить ее, та плела всякие небылицы: дескать, на бои ходят самые знатные тарханы, а также именитые гости – даже прибывшие из великой Византии послы посещают это захватывающее зрелище.
Вечером Светорада, Рахиль и Сара прибыли в крытых носилках к округлому зданию, где проводились поединки. Княжна заметила, что, едва они разместились, Руслана забилась в угол ложи и замерла, не сводя глаз с посыпанной песком площадки.
Между тем хозяин рабов начал выкрикивать имена назначенных на сегодня бойцов. Зрители переговаривались, обсуждая участников поединков, и несколько раз разразились рукоплесканиями, услышав имена поединщиков, уже хорошо показавших себя в схватках. Светорада знала, что успевшие отличиться в боях бойцы живут тут на полном довольствии, их хорошо кормят и постоянно тренируют для последующих единоборств, а во время очередного кровавого боя хозяин следит, чтобы лучших из них не сильно калечили, а потом даже лечили и давали отдохнуть.