Светские манеры

де Ру Доминик

Ричард решил, что ему готовится очередной приятный сюрприз. Как жаль, что за все то время, что они были вместе, ему так и не удалось заставить ее официально зарегистрировать их брак. Он хотел бы, чтобы Мари-Анж принадлежала ему целиком — вместе, конечно, со счетом в банке. Роль альфонса уже изрядно надоела ему. Пора, пора стать самостоятельным, не зависеть от капризов и настроения своих любовниц.

Мари-Анж наконец надоело разыгрывать его, и она спросила: не желает ли он посетить вместе с ней Венецию? От неожиданности Ричард вскрикнул и, обхватив ее сильными руками, принялся кружиться по комнате, не обращая ни малейшего внимания на истошный визг. В конце концов он повалился вместе

с ней на диван, запыхавшись и весело смеясь. Веселая возня перешла в страстные объятия, которые, к сожалению, и на этот раз не доставили Мари-Анж желанного наслаждения.

Потом они долго говорили, перебивая и не слушая друг друга: строили всевозможные планы, прикидывали время, необходимое на сборы, обсуждали всю прелесть путешествия на теплоходе, или, напротив, быстроту и удобство воздушного перелета. Вся эта милая трескотня временами прерывалась нежными поцелуями.

Путешествие на теплоходе казалось Мари-Анж более романтичным, и Ричард охотно уступил этому ее желанию. Им пришлось переделать кучу дел, чтобы отправиться в путешествие как можно скорее. Необходимо было сдать их совместную квартиру, а также квартиру Ричарда. Пришлось искать подходящее бюро путешествий, чтобы заказать комфортабельные каюты, затем собирать багаж и думать над тем, где они будут жить в Италии.

Наконец долгожданный день настал! Ричард был просто ошеломлен красотой корабля. Это было итальянское судно, команда и обслуживающий персонал — исключительно европейцы. Мари-Анж была очень рада вновь почувствовать тот великолепный сервис, к которому привыкла.

Мари-Анж заказала каюту и салон, не желая отказаться от своих светских правил, хотя они теперь значили для нее куда меньше, чем прежде. Кстати, тот факт, что кто-нибудь может узнать, что она путешествует с любовником, абсолютно ее не беспокоил. Ричард как всегда не подумал о том, чтобы купить цветы, так что и эту обязанность Мари-Анж пришлось взять на себя. Ричард без конца обсуждал достоинства роскошной каюты, любезность прислуги, а предложение поужинать в кафе на палубе привело его просто в восторг. В своем детском восхищении он выглядел достаточно глуповато: сама Мари-Анж давно привыкла ко всей этой ослепляющей роскоши.

Наблюдая за тем, как горничная распаковывает ее багаж, Мари-Анж вспомнила свой приезд в Нью-Йорк, когда ей, уставшей после долгого полета, чуть не пришлось проделать эту работу самой. Теперь ей казалось, что это было так давно…

Внезапно в глубине души у нее появилось предчувствие скорых перемен. Любовные отношения с Ричардом возникли совершенно случайно и. хотя расстаться с ним она не желала, в последнее время — чего уж обманывать себя! — все больше ее тяготили. А главное, она не представляла себе, как сможет ввести в светское общество Парижа этого молодого человека с внешностью «кинозвезды» из фильмов на спортивную тематику и… умом пятилетнего ребенка.

Хитрость Агнес стала для нее очевидной. Как она раньше-то не догадалась? Поездка матери в Довиль была лишь предлогом отсрочить неминуемую катастрофу. Мари-Анж, стараясь не показать виду, что потрясена открывшейся ей догадкой, повернулась к Ричарду:

— Ты доволен?

— Дорогая, посмотри, здесь повсюду кондиционеры! Даже подумали о том, где лучше поставить цветы!

— Какой же ты все-таки еще ребенок, Рич!

Ричард смотрел на нее с восхищением, но Мари-Анж понимала, что это вызвано необычной для него обстановкой, а не любовью. В его любовь, как, впрочем и в свою, она больше не верила.

На какое-то время она отвлеклась от грустных мыслей, решив как можно полнее насладиться предстоящим путешествием. Зачем сейчас думать о разлуке? Все равно рано или поздно придется это пережить.

С самого раннего

детства Мари-Анж часто слышала фразу: «Все продается и покупается!» По всей видимости это так. Ей удалось купить любовь, однако она получила лишь то, что можно получить при такой сделке, — лишь видимость той любви, о которой она мечтала всем сердцем. Однако как это замечательно иметь возможность ни в чем себе не отказывать. Разве Агнес, на которую Мари-Анж так стремилась походить, не была независимой только благодаря своему состоянию? Ее женская привлекательность, сохранившаяся в пятьдесят лет, роскошно обставленная квартира, элегантность и безупречная репутация в обществе — все это могло стать возможным лишь при наличии больших денег. Если бы матери самой пришлось готовить, мыть посуду, шить, стирать и при этом воспитывать дочь, она уже стала бы старой, измученной жизнью женщиной…

Ну да ладно, все это потом. А пока пусть будет путешествие, прекрасное путешествие через океан.

Ричард теперь постоянно находился в приподнятом настроении и при каждом удобном случае целовал Мари-Анж, которая, отбросив печаль, смеялась и отвечала ему теплой улыбкой.

Они собирались на ужин. Ричард важно прихорашивался перед зеркалом, любуясь новым костюмом, который ему в очередной раз преподнесла Мари-Анж. Его подруга надела дорогое вечернее платье классического европейского стиля и нитку великолепного жемчуга.

— Ты не находишь, что мы с тобой представляем исключительную пару? — Мари-Анж подошла к Ричарду и встала рядом с ним.

— Ты любишь меня? Не отвечай… Поцелуй меня…

Она стерла с его щеки след губной помады и, потянув за руку, повела в бар. Там они стали ждать ужина, заказав по паре коктейлей и слушая музыку.

Перемена обстановки подействовала на Ричарда весьма благоприятно, он просто блаженствовал. Сидя за накрытым на шесть персон столом, она наблюдала за тем, как он развлекает разговором двух своих соседок, сидящих по обе стороны от него.

Соседкой справа была явная американка, а слева — итальянка, вероятно, не простого происхождения; она не спускала с Ричарда пламенных черных глаз. Ричард был в ударе и вовсю ухаживал за знатной синьорой. Мари-Анж успокоилась и позволила себе перейти в разговоре со своей соседкой-француженкой на родной французский язык.

Вечер затянулся, Мари-Анж и Ричард отправились спать глубоко за полночь.

На следующее утро, когда они прогуливались по палубе, к ним подошла та самая итальянка, которую Ричард прошедшим вечером развлекал за ужином. Мари-Анж не ошиблась: она оказалась графиней. У нее был роскошный дворец в Венеции, но она предпочитала больше времени проводить в Париже или Нью-Йорке.

Мари-Анж немного смутило откровенное внимание этой женщины к Ричарду, однако после вчерашнего вечера и ночи любви тот был несколько рассеян и казался слегка усталым. Но, видно, это лишь возбуждало графиню, которая, кстати сказать, была уже немолода.

Разумеется, Мари-Анж не удалось избежать совместного завтрака с итальянкой, а в шесть вечера они опять встретились с назойливой дамой в салоне, где знатная публика собралась, чтобы скрасить вечер игрой.

Флирт между итальянкой и Ричардом продолжался, и Мари-Анж окончательно потеряла спокойствие, к которому так стремилась в последнее время. Она и ревновала Ричарда, и немало раздражалась при виде того, как он беззаботно наслаждается путешествием и обществом людей, ранее для него недоступных. Мари-Анж почувствовала, что она не в силах что-либо изменить, что дальнейшую судьбу их обоих определяет графиня, и уже не пыталась сопротивляться натиску этой настойчивой женщины, чем-то напоминавшей ей Агнес.