Светские манеры
Шрифт:
Паскаль был рад снова оказаться в аэропорту Орли. Он был в прекрасном настроении: контракты, которые вынудили его отправиться в Великобританию, были подписаны, у него были все основания считать поездку весьма удачной. Его гордость тешил тот факт, что ему впервые предложили написать три самостоятельных сценария, а не переделывать уже готовые произведения, как это часто приходилось делать прежде. И за хороший, весьма хороший гонорар. Он был полон замыслов и идей и радовался, что уже завтра возьмется за серьезную работу, которая позволит окончательно отвлечься от мыслей о себе или, вернее, о Мари-Анж.
29
Прежде
Часы-браслет показывали ровно десять, Мари-Анж проспала почти целые сутки.
Ее первым намерением, несмотря на отвратительное настроение, было заказать сытный и вкусный завтрак, что она и сделала. В ожидании, когда подадут еду, она стояла и смотрела в окно: на светло-коричневой воде выстроились ряды гондол. Они лениво раскачивались на волнах, создаваемых быстроходными катерами. На другой стороне Большого канала Мари-Анж увидела прекрасные дворцы, и ей очень захотелось проникнуть в их непостижимые тайны. Но…
Она опять была одна. Одна в этом городе влюбленных и свадебных путешествий… Ей захотелось заплакать. Любовник покинул ее ради старухи-итальянки, и теперь ей больше не хотелось оставаться в этом волшебном городе — Венеция сейчас наводила на нее тоску. Конечно, она была готова к тому, что они с Ричардом расстанутся, но чтобы он ушел от нее вот так, не попрощавшись?..
Часы показывали уже час дня, а она все еще не покидала своей комнаты и не приняла хоть сколь-нибудь вразумительного решения. Мари-Анж заказала в номер и обед и теперь, одетая в домашнее платье, с растрепавшимися волосами и заплаканным лицом, металась, как львица, из одной комнаты в другую.
Ей так хотелось счастливо провести время здесь вместе с Ричардом!.. И некому поплакаться. Как жаль, что Агнес находится сейчас в Довиле! Конечно, рассказать матери о неудачном романе с Ричардом — большое унижение. Но быть может, Агнес все-таки сумеет ее понять?
Внезапно она вспомнила о Паскале. Вот человек, который ей нужен, и как можно скорее! Он не такой, как все остальные, он все поймет. Надо срочно отправить телеграмму на бульвар Малешерб. В конце концов, кто-то же должен был там оставаться, чтобы вести хозяйство.
С неожиданной решимостью Мари-Анж позвонила и передала текст сообщения, умоляя поставить пометку «срочно». Потом, представив себе, что Паскаль может сразу же вылететь к ней, она бросилась разбирать свои чемоданы и с невероятным усердием приводить номер в порядок. Она велела принести цветы и заказала шампанское и фрукты. Одним словом, задействовала весь обслуживающий персонал на своем этаже.
Когда все приготовления были закончены, Мари-Анж отправилась в ванную. Она взглянула в зеркало и была поражена своим видом: на нее смотрела заплаканная и растрепанная женщина с темными кругами под несчастными глазами. Неужели
Паскаль получил телеграмму в четыре часа. В шесть он вылетел в Милан, а уже без пяти восемь сделал пересадку на рейс в Венецию. Он так и не повидался с Агнес после своего возвращения из Лондона. Накануне он отправил ей сообщение о своем благополучном перелете из Великобритании в Париж, а позднее дал телеграмму и Мари-Анж: «Вылетаю. Сообщу о себе при первой возможности. Целую. Паскаль».
И вот наконец служащий отеля передал Мари-Анж сообщение: Паскаль уже в Милане, в Венецию прибудет к ужину. Ни на одну минуту она не сомневалась, что он обязательно прилетит к ней сюда, но все-таки почувствовала неожиданную слабость, представив, что Паскаль мог бы и отказаться.
Желая доставить ему приятные минуты, напомнить их первое свидание и заодно стереть из своей памяти Ричарда, Мари-Анж нашла то же самое платье, что было на ней, когда они встретились в Нью-Йорке. Она спустилась в бар, села в глубокое кожаное кресло и стала внимательно следить за входной дверью. Однако задумавшись, она не заметила, как он вошел, и почувствовала его присутствие лишь после того, как он опустился в кресло рядом с ней.
— Жестоко проделывать со мной подобные штучки, дорогая! Я ужасно устал. Лондон, Париж, Милан, Венеция — и все это в один день… Случилось что-нибудь серьезное?
— Ричард бросил меня, Паскаль…
— Надеюсь, ты не побежишь из-за этого вешаться?
— Если бы ты знал, как я расстроена, то не смеялся бы надо мной.
Он почувствовал, что его нервы не выдерживают, и недолго думая потянул Мари-Анж к лифту. Они поднялись в номер. Усевшись в кресло, Мари-Анж монотонным голосом продолжала рассказывать о своих злоключениях. Закончив свою печальную повесть, она попросила принести ей стакан воды. И вдруг бросилась ему на шею, заплакала. Преданность Паскаля и быстрота, с которой он откликнулся на ее телеграмму, успокаивали Мари-Анж лучше, чем длинные фразы. Тягостное ощущение полной бессмыслицы происходящего отступало.
Полгода, что она провела в Соединенных Штатах, не прошли для нее даром — Мари-Анж получила возможность испытать радость жизни, к которой она так стремилась. Однако избавиться от тяготившей ее душевной опустошенности ей все же не удавалось. А теперь еще отвратительная, мерзкая измена Ричарда!
— Мари-Анж, у меня вся рубашка промокла от твоих слез, — прервал ее монолог Паскаль. — Я устал, дорогая, и мне хочется пить. Не могла бы ты на некоторое время прервать свои излияния и сделать мне коктейль?
Она отпрянула и посмотрела ему в глаза:
— Ты находишь меня смешной?
— Нет, конечно. Но, пожалуй, несколько лицемерной. Ты же не любила Ричарда. Ты просто тянулась к нему, потому что он был твоим первым любовником, да к тому же таким красавчиком. Но ведь он глуп как пробка, ты не могла этого не понять. Ты ведешь себя, как настоящая идиотка, изливая на меня потоки горьких слез. Что ты оплакиваешь? Красавца-недоумка? Так знай, рано или поздно вам все равно пришлось бы расстаться.