Светящийся
Шрифт:
— Ты говоришь о таких, как дядя Эл?
— Верно.
— А я буду говорить так, когда вырасту?
— Вероятно, как бы я ни возражала. Лет в двадцать, если тебе захочется, док.
— Слишком долго ждать.
— Порядочно, но ты постарайся.
— О’кей.
Денни вдруг выпрямился, готовый вскочить. Но машина, показавшаяся вдали, была гораздо новее и более нарядного цвета, чем папина. Денни снова обмяк. Интересно, что на Денни переезд в Колорадо сказался сильнее, чем на них, родителях. Хотя он помалкивал, но она с тревогой наблюдала, что Денни проводит много
— Мама, почему папа потерял работу?
Вопрос вывел ее из задумчивости, поставив в затруднительное положение. Они с Джеком обсуждали эту проблему — как ответить на подобный вопрос Денни. Перебирали множество вариантов, начиная с попыток уклониться от ответа и кончая признанием неприкрытой истины. Но Денни не спрашивал. И вот спросил в самый неподходящий момент, когда она не в настроении и меньше всего готова к ответу. А он смотрел ей в лицо, замечая, вероятно, ее смятение и делая свои выводы.
Она подумала, что детям мотивы и поступки взрослых кажутся такими же темными и зловещими, как дикие звери, скрывающиеся в лесной чаще. Взрослые управляют детьми, как марионетками, не давая объяснения мотивам и причинам своих поступков. При этой мысли она снова расстроилась, рыдания подступили к горлу. Борясь с ними, она подняла с земли поврежденный планер и принялась вертеть его в руках.
— Ты помнишь, твой папа руководил «Спорт-клубом» в школе?
— Конечно, игра в аргументы.
— Верно. — Венди перевернула планер, глядя на торговую марку («Спидоглайд») и голубые звезды на крыльях. Неожиданно для себя она стала рассказывать сыну правду. — Папа был вынужден выгнать из клуба одного мальчишку по имени Джордж Хартфилд. Он был бездельником и тупицей. Правда, мальчишка заявил, что папа выгнал его потому, что невзлюбил, а не потому, что он бездельник. И вот этот Хартфилд подстроил папе гадость, да ты слышал об этом…
— А, это тот, кто проколол шины у нашего «жука»?
— Да, тот самый. Случилось это после занятий в школе, и папа застукал его за этим делом. — Тут она снова замолкла, но увильнуть от прямого ответа уже было нельзя: либо правда, либо ложь — третьего не дано.
— Твой папа иногда совершает поступки, которых потом стыдится. Сперва делает, потом думает. Это бывает редко, но случается.
— Он побил Джорджа, как меня в тот раз, когда я рассыпал его бумаги?
Иногда…
(Денни с рукой в гипсе.)
…он совершает поступки, которых потом стыдится.
Венди усиленно заморгала, чтобы удержать слезы, подступившие к глазам.
— Что-то вроде этого, милый. Папа ударил Джорджа, чтобы отучить его от привычки прокалывать шины. Джордж упал и ударился головой. Тогда
— Ага, — сказал Денни и опять принялся разглядывать улицу. Видно, тема была исчерпана. Если бы только она могла так же легко отнестись к ней… Венди поднялась.
— Пойду наверх, выпью чашечку чая. А ты не хочешь попить молочка с печеньем, док?
— Лучше я дождусь папу.
— Не думаю, чтобы он вернулся раньше пяти.
— А может, и раньше приедет.
— Может быть, — согласилась она.
Венди была на полпути к дому, когда он позвал:
— Мамми!
— Что тебе, малыш?
— Ты хочешь поехать в горы и жить в отеле всю зиму?
Ну вот, какой из пяти тысяч возможных ответов можно дать на один простой вопрос — тот ли, что был у нее вчера, или тот, что возник ночью, или… Все они были разными и отличались друг от друга широким спектром цветов — от светло-розового до мрачно-черного.
— Если этого хочет твой папа, то хочу и я. — Она сделала паузу. — А как ты?
— Наверное, и я тоже, — помолчав, сказал он. — Здесь не с кем играть.
— Ты скучаешь по друзьям?
— Иногда скучаю по Скотти и Энди. Больше ни по ком.
Она вернулась, поцеловала его и взъерошила на голове светлые волосы, теряющие детскую мягкость. Он был таким серьезным человечком, и она задалась вопросом, как ему живется с такими родителями, как они с Джеком. Большие надежды, с которыми они начали совместную жизнь, рассыпались, приведя их в этот противный многоквартирный дом в незнакомом городе. Снова возник перед ней образ Денни с рукой в гипсе. Кто-то в небесной канцелярии сделал ошибку, которую уже поздно исправлять, а поплатиться может за нее совсем невинный — их ребенок.
— Не выбегай на дорогу, док, — сказала она, крепко прижимая его к себе.
— Конечно, ма.
Она поднялась к себе на кухню, поставила на огонь чайник, положила пару печений на тарелку для Денни на случай, если тот вернется домой, пока она отдыхает. Сидя за столом перед глиняной чашкой, она поглядывала из окна на Денни, одетого в голубые джинсы и в просторный темно-зеленый свитер с трафартом на спине — «Ставингтонская школа». Планер все еще валялся у его ног. Слезы, накопившиеся за целый день, хлынули лив нем — она склонилась над чашкой дымящегося душистого чая и заплакала. От горя и потерь в прошлом, от страха перед будущим.
3. В неведомой стране
В четверть пятого Денни устал и поднялся домой выпить молока с печеньем. Он проглотил их, выглядывая из окна, потом пошел поцеловать маму, отдыхавшую в спальне. Она предложила ему остаться и подождать отца дома, у окна, — так время пройдет быстрее, но он упрямо мотнул головой и отправился на старое место, у бровки тротуара. Сейчас было около пяти, и хотя у мальчика не было часов и он не мог определить время точно, он чувствовал движение времени по удлиняющимся теням и золотистому оттенку на вечернем небосклоне.