Светящийся
Шрифт:
Думать, Денни, думать.
Денни тихо вздохнул и повалился спиной на тротуар, словно у него размякли мускулы. Сознания он не терял. Он отчетливо видел улицу и парочку, которая гуляла по другой стороне улицы, держась за руки, потому что они были
влюблены друг в друга?
счастливы оттого, что стоит прекрасный осенний день и они идут рядышком в такой день. Денни видел, как вдоль канавы, гонимые ветром, катятся, словно желтые колеса неправильной формы, осенние листья. Он видел
черепицей. Думаю, починить крышу не составит труда, если гидроизоляция в порядке. Да этот Уотсон поможет. Боже, что за характер! Вот бы поместить его в ПЬЕСУ! С помощью такого персонажа я бы вывел все паршивое человечество на чистую воду. Ах да, черепица. А гвозди там есть? О черт, их можно запросто добыть в сайдвиндерском хозяйственном магазине. Осы. Они гнездятся в это время года. Нужно запастись баллончиком с инсектицидами. На случай, если они нападут на меня, когда я начну отдирать старую черепицу. Новая черепица. Старая…
…черепицей. Ага, вот о чем он думает. Он получил работу и думает о ремонте крыши. Денни не знал, кто такой Уотсон, все остальное казалось достаточно ясным. И возможно, он увидит осиное гнездо. Он в этом уверен так же, как в том, что его зовут
— Денни… Денни.
Он взглянул в конец улицы и увидел там Тони, стоявшего под вывеской магазина и махавшего ему рукой. Денни, как всегда, испытал прилив теплых чувств при виде старого дружка, но на этот раз ему сопутствовал укол страха, словно Тони выступил из тьмы, сгустившейся за его спиной. Но ослушаться зова было немыслимо.
Денни отодвинулся от края тротуара, последовал мягкий безболезненный толчок, и какая-то часть его поднялась и устремилась к Тони сквозь туннельную тьму.
— Денниии…
Тьма сменилась клубящейся белизной. Пронзительный вой и тени, раскачивающиеся под напором гудящего ветра. Снег кружился и танцевал — снег повсюду.
— Слишком глубоко, — произнес Тони из тьмы с печалью, ужаснувшей Денни, — никак не выберусь из сугроба.
Другой силуэт, смутный, вздыбленный. Огромный и прямоугольный. Пологая крыша, множество окон. Стены, поблескивающие белизной в бушующей тьме. Длинное здание с черепичной крышей. Отдельные черепицы позеленее, поновее — их положил его отец, прибив гвоздями из сайдвиндерского магазина. Сейчас черепицы покрыты снегом, который все валит и валит…
Зеленый колдовской свет разлился над фронтоном здания, померцал и превратился в гигантский оскалившийся череп над двумя скрещенными костями.
— Яд, — сказал Тони из зыбкой темноты. — Берегись отравы.
Другие вывески промелькнули перед глазами Денни, часть из них на досках, покосившихся под порывами ветра: «НЕ КУПАТЬСЯ — ОПАСНО! ПРОВОЛОКА ПОД ТОКОМ! ЭТА СОБСТВЕННОСТЬ ПРОКЛЯТА — ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! ТРЕТИЙ РЕЛЬС — СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО! НЕ ПОДХОДИТЬ — УБЬЕТ! НА ТЕРРИТОРИЮ НЕ ВТОРГАТЬСЯ, НАРУШИТЕЛЬ БУДЕТ ЗАСТРЕЛЕН НА МЕСТЕ!» Ни одно объявление Денни не понял
Объявления потускнели. Теперь он оказался в комнате, забитой странной мебелью и погруженной в сумрак. Снег стучал в окна, как песок, швыряемый пригоршнями. У него пересохло во рту, глаза горели, сердце трепыхалось в груди подстреленной птицей. Снаружи доносился гулкий грохот, словно наружная дверь неистово хлопала под напором ветра. Звук приближающихся шагов. На стене висело зеркало, и в его глубине возникло единственное слово, горящее огнем, и это было — ЬТРЕМС!
Узнает позже
эту комнату. Перевернутый стол. Разбитое окно, врывающийся внутрь снег. Гардины, висящие криво. Низенький шкафчик, валявшийся крышкой вниз.
Снова гулкие шаги — мерные, страшные. Разлетелось стекло. Хриплый голос, голос безумца, еще более ужасающий из-за того, что кажется знакомым.
— Выходи, выходи сюда, проклятый засранец, прими свое лекарство.
Треск… Треск разлетающейся двери. Рев ярости и удовлетворения. Неужели это и есть то самое «ЬТРЕМС», увиденное в зеркале?
Снег, несущийся по комнате. Картины, сорванные со стен. Проигрыватель,
Мамин проигрыватель?
валяющийся на полу. Ее любимые пластинки — Григ, Гендель, Битлы, Арт Гарфункель, Бах, Лист, — разбросаны по полу. Столб света, падающий из открытой двери соседней комнаты — ванной, резкий белый свет и слова, мерцающие в зеркале на дверце медицинского шкафчика: ЬТРЕМС, ЬТРЕМС, ЬТРЕМС.
И на краю фарфоровой ванны — рука, безжизненно свисающая до пола, медленная струйка крови, стекающая по одному из пальцев на кафельный пол.
— Нет, о нет, нет!
Пожалуйста, Тони, не пугай меня, ради Бога.
ЬТРЕМС, ЬТРЕМС.
Перестань, Тони! Перестань сейчас же!
Темнота.
Во тьме гулкие шаги стали громче, отдаваясь эхом со всех сторон.
Вдруг Денни оказался в темном холле — он сидел на корточках посреди голубого ковра с переплетениями черных линий, образующих джунгли. Сидел, прислушиваясь к тяжелым приближающимся шагам, и вот темная фигура вывернула из-за угла и двинулась к нему, источая запах крови и неотвратимой судьбы. Монстр злобно размахивал клюшкой, по временам ударяя ею об стену так, что фонтаном била штукатурная пыль.
— Подойди ко мне и прими свое лекарство. Прими его как мужчина.
Гигантский монстр приближался к Денни, распространяя вокруг сладко-кислый запах мертвечины. Он размахивал клюшкой, рассекавшей воздух со зловещим свистом, затем следовал глухой удар в стену, выбивавший сухую пыль, от которой у Денни чесалось в носу и першило в горле. Маленькие красные глазки сверкали в темноте. Монстр оказался рядом и заметил Денни, распластавшегося по стене. А люк на потолке над его головой был закрыт.