Свидание вслепую
Шрифт:
Было уже за полночь; в каньоне стояла тишина. На противоположной стороне дороги в лунном свете неподвижно высились пальмы. Где-то вдалеке залаяла собака, другая отозвалась ей с подножия холма.
Спокойным тоном Левантер сказал, что они должны оставить все как есть, и вызвать полицию.
— Не надо полиции! — выдавила Серена. Ее губы дернулись; она с трудом говорила. — Давай избавимся от всего этого. — Она показала рукой на машину. — Что угодно, только не полиция.
— Нам не о чем беспокоиться, — сказал Левантер. — Твои действия были самообороной. Мы попали в руки сумасшедшего. Наверняка
Серена с неожиданной силой схватила его за руку. Ее лицо было искажено гневом.
— Сказала тебе: никакой полиции, — прошипела она. Левантер мягко потянул руку. Серена отпустила ее. — Дело не только во мне, но и в тебе тоже.
— Во мне?
— Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Полиция сочтет это убийством, — когда она произносила эти слова, ее колотила дрожь.
Левантер обнял ее.
— Но ведь нас похитили, увезли насильно, — сказал он. — Мы не могли остановить его, не применив насилия.
— На орудии убийства твои отпечатки пальцев, — сказала она, указывая на расческу, валяющуюся на полу автомобиля. — Все забрызгано кровью убитого. А в качестве свидетеля, — она остановилась и вырвалась из его объятий, — у тебя только я. Закоренелая проститутка. Меня арестовывали столько раз, что я уже не могу вспомнить. — Она посмотрела на него. — И откуда тебе известно, господин инвестор, — перешла она на насмешливый и дерзкий тон, какого он никогда прежде от нее не слышал, — не был ли этот человек, — она указывала на мертвое тело, — сутенером, на которого я работала? Или который работал на меня?
До Левантера постепенно дошел смысл сказанного, и он не знал, что произвело на него большее впечатление: само признание, прозвучавшее в ее голосе презрение или мертвое тело в машине. Он почувствовал острое желание как можно дальше уйти от нее и этого тела. Но потом он вспомнил о своих отпечатках пальцев, которые оставил в машине повсюду, и в его памяти всплыли слова начальника полиции Имптона об «особом роде людей, оставляющих отпечатки пальцев».
Серена ждала от Левантера каких-то слов, но он молчал.
Тогда она заговорила сама:
— Ты думаешь хоть один суд поверит тому, что ты, три года будучи моим любовником, не убил его как своего соперника? А почему ты выбрал в аэропорту его машину без номера, хотя там было полно обычных такси? — Она заговорила преувеличенно патетическим прокурорским тоном. — А орудие убийства — стальная расческа с максимально длинной и тонкой ручкой, заточенная, словно нож для колки льда? Меня уже арестовывали за то, что я порезала одного парня такой же расческой, потому что он присвоил мои денежки, хотя я сделала, все, чего ему хотелось. Неужели суд поверит тому, что присутствие в моей сумочке этого оружия — чистое совпадение?
Левантер смотрел в сторону. Она немного помолчала, дав ему время переварить услышанное.
— Ты представил меня некоторым из своих друзей, — продолжала она. — Неужели полиция или суд поверят тому, что ты не знал ни моего имени, ни где и с кем я живу, ни чем зарабатываю себе на жизнь? — Казалось, ее доводы подходят к концу. — К тому же ты не знаешь, что я могу сообщить суду.
Она села в машину и захлопнула дверь. В темноте ее лица не было видно.
Левантер вынул ее чемоданы из багажника
Через несколько минут они были возле дома, и Левантер нажал кнопку дистанционного управления замком. Как только ворота открылись, автоматически вспыхнуло освещение, на деревьях, обступавших дом со всех сторон, заиграли огни и осветили лужайку и бассейн.
Подъезжая к дому, Левантер подумал о том, что освещенный дом похож на новую, только что вытащенную из коробки игрушку. Левантер взял с сиденья чемоданы Серены, и она вошла следом за ним в дом.
В гостиной он посоветовал Серене что-нибудь выпить.
— А я пойду избавлюсь от машины, — сказал он. — Надеюсь, что скоро вернусь.
Он подъехал к гаражу сбоку, в стороне от освещенной дорожки, вышел и открыл багажник. Вытащил тело. Оно было тяжелым и теплым. Левантер перетащил тело на переднее сиденье и усадил у правой двери. Потом вынес из гаража большую пластмассовую канистру с бензином и поставил ее на сиденье между собой и трупом. Он вывел машину за ворота, которые открыл и закрыл при помощи дистанционного управления и проехал несколько сот ярдов вверх от своего дома, откуда свернул на строительную площадку. Там он загнал машину на большую армированную бетонную платформу, укрепленную на сваях прямо на склоне холма — на этой платформе предстояло построить дом. Отсюда холм уходил под крутым углом вниз, в ущелье. Левантер погасил фары. Огни большого города светились вдали, как огни гигантской ярмарки.
Левантер посидел некоторое время, прислушиваясь к биению своего сердца на фоне гудения работающего вхолостую двигателя. Он с удовлетворением отметил, что еще не утратил способности успокаивать сердце перед финишным рывком — как это делают легкоатлеты. Он достал платок и аккуратно стер с руля отпечатки пальцев, вышел из машины и стер отпечатки с багажника и дверных ручек. Сел в машину и переместил труп на пол таким образом, чтобы его плечо прижималось к акселератору. Взял канистру с сиденья, открыл ее и облил бензином тело и всю машину и забросил пустую канистру в машину.
Через окно протянул руку внутрь, нажал на кнопку вмонтированной в панель зажигалки и, когда та нагрелась, выдернул ее. Молниеносным движением переключил передачу с «тормоза» на «движение», кинул зажигалку на тело и отскочил в сторону.
Машина поползла. Пока черная масса ныряла с платформы, внутри ее робко разгорались языки пламени. Левантер услышал, как машина ударилась о холм, потом с грохотом покатилась вниз, переворачиваясь и увлекая за собой потревоженные камни. Внизу, в ущелье, послышался взрыв, вспыхнули языки пламени, и через несколько мгновении вновь наступила полная тишина.