Свидание вслепую

Косински Ежи

— Это жетон нью-йоркского метро! — засмеялся Левантер. — Ничего подобного в коллекции миссис Кирклэнд вы не найдете!

Мадлен наклонилась к нему, быстро чмокнула в щеку и поспешила к входной двери. Привратник бросился ее отворять.

Через два дня Левантер получил визитную карточку от миссис Кирклэнд. Она извинялась за отсутствие в тот вечер и приглашала отужинать с ней и несколькими друзьями в субботу. Деликатный постскриптум уведомлял о необходимости иметь черный галстук, так что Левантер немедленно отправил

почистить и погладить свой старый смокинг.

Горничная провела его в библиотеку. Мадлен Саксон оставила группу гостей и подошла поприветствовать его. Левантер спросил, неужели миссис Кирклэнд опять чувствует себя неважно и не может спуститься. Не успела Мадлен ответить, как появился дворецкий с подносом напитков, и она отошла в сторону.

Один из гостей повернулся к Левантеру и вежливо спросил, давно ли тот знаком с миссис Кирклэнд. Левантер собирался ответить, что еще ни разу с ней не виделся, но тут Мадлен представила ему очередную пару.

— Мне понравилась ваша вещь в «Инвесторз Квортерли»! — сказал мужчина. — Мэри-Джейн мне ее прислала. Высший класс!

Левантер вежливо поклонился.

— Я собирался сегодня поговорить с миссис Кирклэнд, — воскликнул он. — Надеюсь, она будет в добром здравии и поужинает с нами.

Мужчина высоко поднял брови.

— В добром здравии? Что вы хотите этим сказать? С ней что-то случилось? — Он обратился к Мадлен Саксон, которая беседовала с гостями неподалеку. — Что случилось, дорогая? — Мадлен повернулась к ним. — Господин Левантер спрашивает, в добром ли ты здравии? Как ты себя чувствуешь, Мэри-Джейн? — Он взял ее ручку и поцеловал пальчики с нежностью старого друга. Она подошла поближе и встала между ним и Левантером.

— Как мило, что ты обо мне беспокоишься, Джордж, — сказала она, похлопывая Левантера по руке. — С нашей самой первой встречи Джордж не перестает беспокоиться о моем здоровье. Правда, Джордж?

Левантер утратил дар речи и почувствовал, что краснеет.

Объявили о начале ужина. В столовой был накрыт круглый стол на двенадцать персон. Левантера посадили справа от Мэри-Джейн. Она все время смотрела на него, негромко посмеиваясь, желая показать ему, как довольна своим розыгрышем. В бледно-розовом вечернем платье, скрывавшем ее крупные бедра и подчеркивавшем тонкую талию и покатые плечи, с простым прямоугольным алмазом, висящим на тонкой серебряной цепочке между ее маленьких грудей, она казалась почти красавицей.

За ужином, беседуя с другими гостями, он чувствовал, что Мэри-Джейн смотрит на него. Когда же он болтал с ней и она наклонялась к нему, он замечал, что ее друзья внимательно разглядывают его, а дворецкий и официантки обмениваются тревожными взглядами.

Случайно он поймал себя на том, что рассматривает развешанные по стенам картины и пытается выяснить причину своего дискомфорта: он никак не мог понять, то ли сожалеет о том, что эти шедевры хранятся в частном доме, где они недоступны широкой публике, то ли просто завидует тому, что не является владельцем этих картин.

После

ужина, когда в гостиную подали кофе и ликеры, Мэри-Джейн отвела Левантера в сторону.

— Когда я сказала, что была с миссис Кирклэнд, я просто добавила предлог «с», — прошептала она. — Саксон — моя девичья фамилия, Мадлен — имя, которым я в детстве подписывала письма, которые писала своим подружкам. Надеюсь, вы не сердитесь.

Левантер уже отошел от замешательства, которое испытал, когда понял, что одурачен. Он улыбнулся ей.

— Сегодня вы выглядите потрясающе, — мягко сказал он.

Какое-то мгновение она изучала его.

— Использую драгоценную оправу Кирклэнд, — пробормотала она, склонив голову.

В полночь Левантер собрался уходить вместе с последними гостями. Мэри-Джейн остановила его.

— Если бы я была русской актрисой, — сказала она, — я попросила бы вас остаться, чтобы осмотреть остальную часть квартиры. Это был бы предлог оставить вас еще на пару рюмочек.

— А какой предлог найдет для меня миссис Кирклэнд?

— Останьтесь и посмотрите, как живет одинокая вдова в старом трехэтажном особняке на Парк Авеню.

Когда все гости ушли, Мэри-Джейн с нескрываемой гордостью провела его по лабиринту комнат. Третий этаж особняка занимали ее личные апартаменты: спальня, обитая розовой тафтой, две гардеробные, ванная с позолоченными кранами и маленький бассейн, выложенный розовым мрамором.

Пока Мэри-Джейн переодевалась в гардеробной, Левантер внимательно изучил фотографию Уильяма Кирклэнда, стоявшую на ночном столике. Вернулась Мэри-Джейн. В длинном лиловом шелковом халате она казалась еще более высокой и величественной. Мэри-Джейн позвонила вниз, чтобы принесли чай и сандвичи.

— Мистер Кирклэнд был гораздо старше тебя, — заметил Левантер.

— Когда мы встретились, ему было уже за семьдесят, — сказала она.

Она села на край кровати и сбросила туфли. Левантер сидел на маленькой скамеечке в изножье кровати.

— Я только-только начала работать в отделе рекламы, когда он заглянул к нам исправить одну копию. Влечение было мгновенным — и взаимным.

— Чем ты это объясняешь? — спросил Левантер.

— Билла привлекла моя молодость, — ответила она, — и в то же время зрелость. — Она улыбнулась. — А меня — его власть. Мы начали тайно встречаться. Ежедневно писали друг другу, письма передавали через уличных посыльных.

Она посмотрела на фотографию, потом перевела взгляд на Левантера.

— Когда мы встретились, Билл был женат, у него было двое взрослых сыновей, каждому за сорок. Оба работали в «Кирклэнд Индастриз». В течение года Билл развелся, обеспечив жене фантастическое по размеру содержание. На следующий год мы поженились.

Горничная внесла поднос с чаем.

— И как муж, и как исполнительный директор корпорации, Билл был очень гордым человеком, — продолжала Мэри-Джейн. — Он считал себя не хозяином, а хранителем «Кирклэнд Индастриз», и не хранителем своей семьи, а ее хозяином.