Свидания по средам. Первый день отпуска
Шрифт:
Так вот, – Наташа сделала небольшую паузу и продолжила. – Началось небольшое застолье, Аркадий интересовался нашим мнением, Катя восхищалась, я хотела указать на недоработки, но не стала портить общую картину воодушевления. Солист Юрий Сандалов и барабанщик Никита почти сразу ушли, мы еще немного посидели, поговорили, Аркадий сказал, что у них Восьмого марта будет первый официальный концерт в ДК железнодорожников. Пригласил меня и всю нашу семью, он прямо подчеркнул, что наши родители знакомы давно, а нам всё не приходилось встретиться. Сидевшая рядом с ним Альбина смотрела всё время на меня с каким-то подозрением. Когда расходились, Аркадий пошёл её провожать, и я поняла, что он с ней встречается. Со второй девушкой Маргаритой ушёл специалист по свету Николай. Меня Слава с Катей проводили до самого дома. Из всех, с кем я там познакомилась, мне больше всех понравился Слава. Он оказался таким открытым, улыбчивым, бесхитростным. Дома у меня с мамой был сложный
«Как он здесь оказался? – это её страшно удивило, – он же в Москве должен учиться в институте, неужели его оттуда исключили? Андрей Александрович в разговоре как-то неопределённо заметил, что у Аркадия неприятности». Я маме тогда ответила, что, может, он перевёлся на заочное отделение, почувствовав у себя талант музыкального руководителя, и передала приглашение на концерт. Мама, немного успокоившись, попросила меня пореже посещать подобные мероприятия, а то и вовсе от них отказаться, хотя бы до окончания училища.
– А на концерт Восьмого марта вы ходили? – не удержавшись, спросил Вадим.
– Да, ходили! Выступили они сравнительно неплохо. Их все поздравляли с дебютом. С родителями Аркадия я наконец-то познакомилась, приятные в общении люди. Аркадий предложил родителям на следующий день пойти в кафе и отметить начало его трудовой деятельности. Его отец сказал, что радоваться пока рано и надо закреплять успех. Конечно, это было организовано не без его помощи, и ДК стал потом их основной концертной площадкой. Свой ангар они называли «база», там репетировали и устраивали застолья. Может, тебе покажется странным, но мне там бывать, особенно на репетициях, было интересно. Поскольку я всё-таки будущий хоровой дирижёр, однажды я порекомендовала, как должны исполнять девушки на подпевке данную партию, чтобы гармонично поддержать солиста, и вся композиция звучала более ярко. Альбина и Маргарита поморщились, пожав плечами, а Аркадий согласился с моим мнением, и после нескольких проб исполнение приобрело оригинальность, многогранность и насыщенное звучание. Если всё получалось, и репетиция проходила удачно, отмечали это событие за столом. Я вначале вела себя сдержанно, но потом даже не заметила, как перестала себя ограничивать. Дома появлялась поздно, по запаху, исходившему от меня, мама понимала, где я пропадала, и это вызывало у неё огорчение и обиду. Я объясняла, что участвую в репетициях, мне это полезно для будущей работы, она должна понимать, что у творческих людей иногда бывают такие посиделки.
Мама тогда заметила, что, если я буду продолжать участвовать в подобных мероприятиях, то так называемая полученная «польза» вряд ли мне понадобится, потому что я просто не окончу училище и не получу диплом. В определённой степени она была права, я меньше стала уделять внимания учёбе и в конце года с трудом вытянула экзамены на нужную оценку. Отец тогда со мной серьёзно поговорил, сказав, что сейчас моя главная задача – получить профессию, а не болтаться в каком-то коллективе недоучек, который, как он считает, набирает мнимую популярность. Я на какое-то время перестала туда ездить, но неожиданно позвонил Аркадий, сказал, что есть серьёзное дело, и желательно, чтобы я появилась. Я приехала, все музыканты, кроме солистов, собрались на сцене и что-то горячо обсуждали, на улице уже припекало, и двери были настежь открыты. Аркадий подбежал с улыбкой и сказал, что очень меня ждал. У них появилось новое произведение, но нет исполнителей. Перед гастролями, которые скоро намечаются, он отпустил солистов на две недели. Сандалов уехал на Украину, а девчонки к родителям Альбины в Курск. Добавил, что слышал, как я прошлый раз подпевала, у меня неплохой голос, и не хотела бы я попробовать спеть сольно новую песню, которую они сочинили. Я сначала отнекивалась, а потом подумала: «Почему бы не рискнуть, сейчас всё равно каникулы!» Начали репетировать, вроде как получалось, меня это заинтересовало, и я решила продолжить. После репетиции Аркадий проводил меня домой, болтали обо всём, в основном о предстоящих гастролях, о том, как лучше оформить эту музыкальную композицию.
Я увлеклась этой работой, почувствовала, что могу петь. Ждали Сандалова, решили, что я с ним буду исполнять на два голоса. Аркадий в очередной раз провожал меня домой, я заметила, что в последнее время он стал проявлять ко мне определённую заинтересованность. На репетиции лишний раз меня похвалит, так, вроде, дружески, обнимет за плечи, погладит по руке или нежно прикоснётся. Эти знаки внимания меня настораживали и напрягали. Во-первых, в этом же коллективе девушка, с которой он встречается, и ей об этом обязательно станет известно, во-вторых, он был не в моём вкусе и не вызывал никакого интереса.
Когда подошли к дому,
Он вдруг предложил поехать отдохнуть в выходные на озёра, и тогда я у него спросила конкретно: «Аркадий, ты хочешь построить со мной отношения, выходящие за рамки рабочих?» Он говорит: «А почему бы и нет! Я вижу, ты очень способная девушка, симпатичная, мне очень понравилась, наши родители давно знакомы, у меня самые серьёзные намерения, а у нас могли бы быть большие перспективы.» Я была очень удивлена таким поворотом и спросила: «А как же Альбина, ты что с ней, вообще не считаешься?» Он что-то стал бормотать про свободные отношения, что у них просто творческий союз… Я его оборвала, но чтобы не обижать, не стала высказывать, что я о нём думаю, и спокойно проговорила: «На дальнейшую жизнь у меня другие планы, я их менять не собираюсь, что касается нашего общения, то оно может быть только рабочим и товарищеским». На этом и расстались, для себя я решила туда больше не ездить.
– Если это так, то в этой истории ты вызываешь только восхищение! – восторженно произнёс Вадим и слегка обнял Наташу.
– А ты что думаешь, всё было иначе? – она обиженно от него отодвинулась.
– Ну что ты, Наташа! Верю, что так и было! Просто я ничего там не увидел такого ужасного, что могло так напугать твоих родителей. Собирается молодежь, создаёт ансамбль, играют какую-то музыку, выпивают потом, покуривают. Обычное дело! Ты принимала какое-то участие, но нашла у себя силы уйти. Тебе – ура!
– Так на этом ещё нельзя ставить точку. Финал мог бы быть трагическим, – грустно промолвила девушка.
Вадим даже остановился от неожиданности.
– Надо было с этого начинать, а то такое вступление!..
– Я так подробно рассказываю, чтобы ты понял, как порой трудно определить намерение людей и оценить их искренность.
Они уже прошли половину пути, Вадиму хотелось, чтобы её рассказ был поскорей закончен, пусть даже и с мрачным финалом.
Наташа шла с ним под руку и, повествуя о своих приключениях, в движении то прижималась к нему, то отстранялась. Эти прикосновения формировали в его организме страстное желание остановиться прямо на тротуаре и, прижав девушку к себе, поцеловать её влажные, так притягивающие, трепетные губы, и он с трудом, но всё же находил силы, чтобы себя сдерживать. А Наташа как раз думала о другом, о том, как ей деликатно и понятно рассказать о заключительном эпизоде её эпопеи. Собравшись с мыслями, она продолжила:
– Я, сдерживая свои обещания, была дома, мама ушла в отпуск, мы ждали с гастролей отца, чтобы всем вместе поехать на море. Аркадий позвонил неожиданно, я сразу сказала, что больше не приеду, родители категорически против этой самодеятельности, мы уезжаем отдыхать. Он стал убеждать, что мой приезд очень важен, сказал, чтобы не обращала внимания на прошлый разговор, он перестарался – это был эмоциональный порыв, теперь только деловые контакты. В общем, вернулся Юра Сандалов, и было бы неплохо с ним вдвоём порепетировать. Честно говоря, мне и самой хотелось посмотреть, что из этого получится. Я приехала, начали пробовать, Сандалов был в приподнятом настроении, но как-то не мог долго собраться, у меня тоже не получалось, раздражал исходивший от него запах, то ли жжёного сена, то ли резины. В конце концов всё понемногу начало приобретать контуры нужного варианта. Николай, специалист по освещению и одновременно звукорежиссёр, записал на магнитофон последнюю версию, и когда мы её прослушали, то поняли, что наши старания были ненапрасны. Аркадий снова стал уговаривать хотя бы летом принять участие в гастролях, но я сказала, что родители меня не отпустят, что через два дня приедет Альбина, и всё будет ещё лучше, потому что голос у неё посильней. То, что мы сделали, имеет неплохой рисунок, но не идеальный.
Дело уже близилось к вечеру, мы проголодались, Сандалов привёз очень хорошую копчёную рыбу, ребята сварили картошку на электроплите, в общем, снова образовалось застолье. Я немного выпила, видимо, от усталости и на голодный желудок, слегка захмелела. Все куда-то разбрелись, я села на диванчике и закурила. Аркадий стоял с Юрием у стола, и они что-то там делали. Я только услышала, как он сказал Сандалову: «Ладно, давай здесь!» Аркадий сел рядом, у него в руке было две папиросы. Он зажёг одну, и я сразу почувствовала знакомый запах жжёного сена. Он с каким-то свистом затянулся и, выпуская дым, предложил: «Хочешь снять усталость, я смотрю, ты от утомления носом клюёшь!» Я покачала головой, но всё же спросила: «А что это?» – «Травка, – спокойно ответил он, – тонизирующая курительная смесь, абсолютно безвредна, известна со времён древних инков». Сандалов тоже закурил и бродил по комнате, искал свою сумку. Аркадий продолжал втягивать своё зелье, и на его лице стало заметно какое-то умиротворение.