Свидетель по делу – кошка
Шрифт:
— Хочешь скрыться за чужой фамилией? Не выйдет! Я сама тебя сдам и посмотрю, как твой живот вспарывают, а кишки скармливают гиенам!
— Тогда завяжется драка, и ты можешь не выжить, — скалится девушка.
Мымру перекашивает.
— Как?
— Так! — волколачка наклоняется и…
Удар! Лбом! Прямо в нос! Мымра хватается за свой любопытный шнобель и что-то пищит.
Альфачка гордо проходит мимо. Потом не менее гордо разворачивается и берет у меня ведро. Одной рукой, да. Мощные у нас преподы, конечно.
— Можно? — скалится Амина.
Киваю. Пускай берет, после такого приятного глазу зрелища мне не жалко. А вот тряпку, пожалуй, я заберу, а то Мымра мне пол кровью закапает
Старательно убираю следы крови. Устала. Решаю сделать небольшой перерыв в уборке и пойти полоть розы в палисаднике, возвращаюсь к себе, наливаю чай, достаю интересный детективчик с местным магическим колоритом. В общем, перерыв затягивается аж до шести утра'.
Да, Амина тогда забрала ведро для Войнича и ушла. Мымра тоже удалилась. Я протерла пол от ее крови и пошла к себе, попить чаю, и сидела там часов до шести. Что в это время делал ректор? В коридоре я его не видела. Значит, он или вообще не ложился спать и сидел в кабинете, пока я не пришла с новостью о трагической гибели Галгалеи, либо пошел к себе позже. Либо не к себе, а скидывать Галку из окна.
Ну что ж, попробуем это выяснить.
— Придется все же сходить к Урлах-тору еще раз, Клубочек, — вполголоса говорю я фамильяру. — Бояться глупо. Пожелай мне удачи, и чтобы ректор не протягивал лапы куда не следует.
Клубочек подпрыгивает у меня на кровати и, кажется, от избытка чувств насылает бессонницу. Черт! Ладно, вечером проверю, может, показалось.
Погладив фамильяра на прощанье, закрываю дверь и снова поднимаюсь в ректорский кабинет. Но птичка упорхнула из клетки: близится обед, и Урлах-тор уже в столовой.
— Послушай, а ты не помнишь, чем занимался наш ректор утром третьего сентября? Перед убийством, я имею в виду, — уточняю я у Аллет. Секретарша, видимо, уже пообедала, или решила отложить это на потом.
— Ты что, решила его заподозрить? — хихикает фэйри.
— А почему бы и нет? Может, Мымра тоже его задолбала, — фыркаю я.
Аллет продолжает хихикать и явно не воспринимает мои слова всерьез:
— Реши он избавиться от Галки, никто в Академии и слова против бы не сказал, — фыркает она. — Он мог бы собрать преподавательский состав и сказать «так и так, я решил убить эту стерву», и, уверяю тебя, все бы ходили и создавали ему алиби.
— Ага, конечно. Ну так что?
— Ну, я, конечно, сама не видела, — понижает голос Аллет, — Но Урлах-Тор говорил, что в то утро он уже не мог спать, и пошел в библиотеку изучать литературу про оборотней. Там была какая-то проблема, требующая немедленного решения. Что-то про высылку кого-то на нейтральные
Киваю. Вот это я знаю, Амина рассказывала, так что подробности не нужны.
— Так что его должен был видеть или библиотекарь, или его фамильяр, оранжевый говорящий носок. Ты же знаешь, они оба хоть и дрыхнут постоянно, но мимо них никто не пройдет. Можешь спросить у них, а можешь не спрашивать, потому что я точно знаю, что эту версию проверили следователи. Я слышала, как они его опрашивали.
— Спасибо, проверю, — благодарю я.
Мда. Все говорит о том, что с библиотекарем все же придется мириться. Но сначала я все же поем, потому что слушать гоблинские вопли о том, что «ты украла второй носок, чтобы сделать себе фамильяр» на голодный желудок это выше моих сил.
В столовой я снова сталкиваюсь с нашими гномами: ректором и экзорцистом. Урлах-Тор накладывает себе в тарелку «Садовые конструкции», а маг стоит рядом и что-то тихо выспрашивает. Что само по себе странно.
Подхожу поближе, решая, что взять. Может, тоже положить себе «Конструкции»? Это салат, аккуратно уложенный в виде прозрачных кубиков, с яркими слоями из свежих овощей, таких как огурцы, помидоры, болгарский перец и свекла, заправленные легким йогуртовый соусом и украшенные цветами из огурца и моркови.
Беру тарелку, подбираюсь к «Садовым конструкциям» и невольно прислушиваюсь к чужой беседе.
— … и что, она при жизни такая же была? — допытывается Мэйлин.
Все ясно. Пока я приводила в порядок нервы, экзорцист успел познакомиться с объектом будущего изгнания поближе.
— Нет! Галгалеюшка была самым добрым, милым, чутким и славным человеком! — возражает ректор. — Вы, кстати, не голодны? Хотите салат из лунной травы? Мороженое? Книжные блинчики?
— Спасибо, я выберу что-нибудь, — отмахивается экзорцист. — Что вы говорите, ректор? Галгалея была милой и доброй? Хм. А скажите, не было ли у вашей супруги странных перемен в настроении перед смертью?..
Ну и как уйти, когда тут так интересно? Набрав еду почти не глядя, устраиваюсь за соседним столиком. Ректор поет Галке дифирамбы, и с каждым словом экзорцист становится все мрачнее и мрачнее.
— Ах, вот оно как! — говорит он, сжав губы в тонкую линию. — Очень, очень интересно!
Боюсь представить, что он вообразил! И ректор тоже хорош, его послушать, так Галка это ангел во плоти!
Решив сделать для Галки исключение из пословицы «о мертвых либо хорошо, либо ничего», я дожидаюсь, когда ректор доест и уйдет, и подсаживаюсь за столик к мрачно ковыряющему остатки еды экзорцисту:
— Господин Мэйлин…
Расчленяющий блинчик маг вздрагивает и поднимает голову:
— Просто Мэй, я же просил! Дважды!
Не знаю, мне как-то неудобно «тыкать» экзорцисту из СОРа. Особенно когда он такой хмурый. И вообще, дистанцию надо держать. Так что я предпочитаю сделать вид, что ничего не слышала, и гну свою линию:
— Я насчет Галгалеи. Вы тут не верьте нашему Урлах-тору, он убит горем! — торопливо говорю я. — Он сейчас вам расскажет! Насчет своей неупокоенной жены, я имею в виду! Его послушать, так это ангел во плоти, а на самом деле у нее было официальное прозвище «Мымра»…