Свидетель
Шрифт:
Я коснулась мыслями Валеры. Он же, по сути, спасал меня от Шиманского. По-своему. Возможно, не меня, а ценного свидетеля, которого надеется вылечить и все-таки задействовать на суде. Но какая разница? Вселенная вновь предложила мне спасение - своим, непредсказуемым способом, а я ответила гневом. Это было неправильно.
Из мрака вынырнула фигура Валеры. Он прошел вперед, видимо, в кабину пилота.
Я решительно встала. Ткнулась коленями в столик и, выставив руки, последовала осторожно за ним. Нащупала полированную перегородку, открыла дверь и, скользнув за нее, уткнулась в чье-то плечо. Отпрянула, ударилась спиной о дверную ручку, скривилась
– Варя! Осторожно, - не успел оградить меня от удара Валера.
– Ничего, все нормально.
Я вздохнула и подняла к нему лицо. Как жаль, что я его не вижу! Контур - это так мало! Боже, дай мне сил!
Валера тоже выдохнул громко. И неловкую паузу прервало наше одновременное:
– Прости меня!
Я смутилась. Он тоже, но заговорил первым:
– Надо было сказать... Но ты возражала еще в машине. Время поджимало.
– Да, - кивнула я.
– Я не должна была кричать. Спасибо, что увез меня от Шиманского.
Валера пожал плечами.
– Вариантов не было.
– Скажи, куда мы летим?
– В Израиль.
Я поперхнулась от неожиданности.
– Почему туда?
– Безвизовый въезд, всемирно известная клиника глазная и психотерапевтическая - там лучшие результаты по истерическом амблиопии.
– Только ради меня?
– изумилась я.
– Нет.
– Он удивил честностью.
– В Тель-Авиве я встречаюсь с потенциальным покупателем моей компании.
– Понятно.
– Я подумала, что не стоило предполагать романтизма в его намерениях, но он извинился, это уже прогресс.
– Что твои люди дали Нике? Отчего у нее такие боли? Как это исправить?
– Да никак. Просидится в туалете и всё. Это слабительное.
– Жестко.
– Времени на убеждения не было. А иначе документы твои у нее забрать не получилось. Она сумочку из-под мышки не выпускала, как сказал Ларину Семен - тот, который сопровождал ее в рейсе из Ростова.
Похищать человека ради моего загранпаспорта? Однако... Даже не знаю, куда способен зайти Валера ради более серьезных целей. Впрочем, я тут же вспомнила о тех его крайностях, с которыми мне довелось познакомиться сутки назад. Заныла поясница, мышцы отозвались дрожью. Вернулся страх, что все повторится. Захотелось выскользнуть за дверь, а, может, и с самолета подальше. Принятие - сложная штука. Но вслух я лишь заметила:
– Ты не только в рекламе предпочитаешь нестандартные решения.
– Главное, эффективные, - кажется, он улыбнулся, восприняв мои слова, как комплимент.
– Ну что, как говорил кот Леопольд, давайте жить дружно?
– Давайте. Только на всякий случай, - сказала я, пытаясь предотвратить возможные пируэты его предпринимательского авантюризма, - не забывай, что рядом с тобой люди, и они тоже чего-то хотят и о чем-то думают, хорошо?
– Я привык принимать решения сам.
– Это заметно, - я старалась говорить мягко.
– Но иногда и капитаны ошибаются. Как в случае с Титаником. Зачем нам разбиваться об айсберг?
Он помолчал и произнес то, чего я никак не могла от него ожидать:
– Ладно. Может, ты и права...
1 Религиозный обряд в индуизме, предложение скульптурному образу божества пищи, цветов и пр.
Глава 21. Огонь с ледяной кромкой
Валерий смотрел на закрывшуюся за Варей дверь и пытался разобраться в собственной буре в стакане. Чертовщина какая-то! В этом закутке негде было развернуться
Его взгляд упал на кофемашину. Валерий разыскал в шкафчике заварочные капсулы, сахар в пакетиках, белоснежные чашки. Со стюардессой было бы удобнее, но лишние соглядатаи ни к чему.
Глядя на булькающий и выплескивающий черную жидкость аппарат, Черкасов вспомнил, что обещал Варе кофе еще в аэропорту. Обещания надо выполнять.
Но где-то в глубине, вытолканный подальше разумом и совестью, таился тот проклятый жар. Роковая страсть, чтоб ее! Валерий шепотом длинно и грязно выругался на мысль, что, возможно, именно так и становятся маньяками? Встречается обычному человеку вот такая Варя, что-то щелкает в голове, и контролю над собой можно ставить надгробный памятник. Защитничек... Не ему, а от него девушку защищать надо. Валерий снова ругнулся и провел ладонью по лицу. Да нет, это просто нервы, навалилось дряни всякой. И память еще жива. Слишком жива, сволочь! Но он не позволит больше себе терять голову. Тем более сейчас.
Набирая кофе во вторую чашку, Черкасов разглядывал в отражении полированного шкафчика свое осунувшееся небритое лицо и думал, что впору самому к психотерапевту обращаться. Гипноз, релакс и витамины. К черту убийц и шантажистов!
Валерий посчитал до двадцати, открыл дверь в салон и, придерживая ее плечом, понес «гостьям по неволе» кофе и воду на подносе. Поставил на столик перед девушками и сел, изобразив сдержанную улыбку для бешеной ростовской девицы. Не нравилась она ему. Не ясно в принципе, как такая могла быть подругой Варе. Хотя с Варей вообще ничего не понятно - в ее присутствии логика падает в Бермудский треугольник и исчезает c радаров, как корабль, не успев подать сигнал SOS.
– Дамы, - сказал он, будто на презентации.
– Я вам задолжал объяснения. Позвольте вернуть долг. Вы не похищены, вы - не заложницы, поэтому не стоит бояться. В данной ситуации мы все стали заложниками обстоятельств. Вы, Вероника...
– Ника, - поправила его бледная девица.
– Ника, хорошо. Я пытался предупредить вас по телефону, что в Москве опасно. Но вы не стали слушать. Варя подтвердит, что ее пытались убить вчера. И в России продолжали бы пытаться, я вас уверяю. Вы сами видели, на что этот человек способен.
Варя кивнула со вздохом. Ника запричитала, закудахтала, всплеснув руками. Окрестив ее про себя «тупой курицей», Черкасов продолжал:
– Вас, Ника, ждала незавидная участь - скорее всего разными, далеко не дружественными способами вас бы заставили привести к подруге. Эта бандиты и на пытки способны, не только на моральное давление. Вы этого хотели? Или другой вариант - вас бы арестовали по подозрению в терроризме, как моих людей, которые пытались вмешаться.
– Ой, - девица стала еще бледнее.
– А что же теперь делать?