Свидетели Завода или Неотоксичный мир 1С

Переста Никита

— У нас уже в Питег'е г'оботы-полицейские ходят!!! Офигеть, как война пг'огресс впег'ёд двигает…

— Это не сама война двигает, это скорей захваченные технологии из альтернативной вселенной!

— А у нас в Москве дроиды-помощники повсюду, в магазинах, на почтах, в кафе…

Я уже начал клевать носом в тарелку, как услышал голос Витали.

— Лев, я ведь по сути ради тебя на эту сходку пришёл… Я читал все твои книги, особенно мне нравятся «Свидетели Завода», хоть для меня это чистое нормисовское чтиво. Я всё-таки сыч иного плана…

— О-о! А почему молчишь?

Взгляд его проницательных фиолетовых глаз словно был направлен мне в душу.

— Да так, вы все увлечённо общались… Не хотел прерывать.

— Значит ты знаешь, что когда-то у меня было ощущение по типу вайтпилла?

— Да, после приезда из Европы. Но я бы

не сказал, что это классический вайпилл. Скорее это «вайтпилл» именно для твоей личности. У тебя слишком рэдпилльное мировоззрение, ты куда-то всё время стремишься… Я тебе дал бы прозвище Стремящийся. Как ты писал в книге, у тебя словно две личности, одна — активная, похожая даже на нормиса. Эта личность всё время куда-то бежит за новыми эмоциями, превозмогает, иногда бьётся головой об стену, страдает… А другая — пассивная, похожая на классического сыча. Она просто любит посидеть дома в одиночестве, «постоять на месте», посмотреть кино… И ты всё время мечешься между ними, даже ходишь кругами. Сначала ты насыщаешься коупа и начинаешь либо прокачиваться и развиваться, либо вообще бороться против системы, потом устаёшь от всего этого, понимаешь, что коуперствовал и пошёл не туда, разочаровываешься или получаешь жуткие страдания. Затем в тебе начинает преобладать вторая личность, которая закрывается на сычевальне и начинает кайфовать, а потом ты начинаешь скучать по новым ощущениям, по острым эмоциям, самобичевать себя, словно блэкпиллер, из-за того, что тебе взять их неоткуда, но ты находишь наконец новый путь. И в дело снова вступает первая личность. Круг замкнулся. Для вайтпилла ты слишком импульсивный человек, который постоянно хочет «перчинки» в жизни и дофаминовых удовольствий. Тебе быстро всё приедается. Я вот не такой, не люблю острые ощущения, для меня это стресс. Поэтому то самое состояние «вайтпилла» у тебя не прижилось. Тебя опять потянуло за старое… Ты хочешь отношений, хочешь быть, как нормисы. Пытаешься стать пикап-мастером, бегаешь по десяткам свиданий, катаешься на стажировки за границу с непонятными персонажами, ходишь по ночным клубам с друзьями, ходишь к психологу, ставишь рекорды по «закрытым» часам на Заводе, обижаешься, что гречневые в сраче поддерживают Кабан Ивановну, а не тебя… И это твоя главная ошибка. Ты не настолько нормис, чтобы жить так, как они. Ты идёшь против своей природы. Да, для меня, моей степени сычуизма, ты — почти нормис, но для них ты — сыч. И сейчас ты дошёл кругами до того, что оказался в таком положении, которое я называю «файлид нормис» (т.е. «павший» нормис). Ты сам уже не знаешь, кто ты. То ли нормис, то ли сыч. И ты мучаешься от этого. Не знаешь, в какую сторону свернуть. И чем больше ты живёшь двойной жизнью, тем больше ты страдаешь. Я бы тебе посоветовал прекратить это и определиться. Для меня решение однозначно — тебе надо свернуть в сторону сыча, принять свою природу и заниматься тем, что тебе нравится…

— Но мне нравится… Точней нравилось бы… Быть в отношениях с тянкой или встречаться с кучей разных тянок! Вот то, что я по-настоящему хочу. А от сычуизма я отошёл… Я практически не могу уже получить удовольствие от фильмов или чего-то подобного…

Виталя вздохнул.

— Ты меня не дослушал. Я имел в виду заниматься тем, что тебе нравится в рамках того, что ты можешь. Не пытаться изменить того, что ты не можешь. Не бороться против природы и против окружающего мира, не переживать из-за внешних факторов и мнений левых людей. Тебе не подойдёт тот вайтпилл, который принял я. Мои ментальные способы погружения в вымышленные миры (я их знаю намного больше, чем рассказал, это не только анимэ) тебе не подойдут. Я уже ранее говорил, тебе удовольствия быстро приедаются. Дома сычевать ты постоянно не можешь, в себя с головой уходить ты тоже уже не сможешь. Но ты всё равно прошёл уже некий путь к подобию своего «вайтпилла»… Осталось не так много. Займи свою активную личность писательством, я думаю, ей этого с лихвой хватит. Это твоя главная страсть. Пока активная личность будет им заниматься, пассивная личность придёт в норму, и уже начнёт получать удовольствие от дозированного отдыха за сычевскими увлечениями. Ты придёшь к балансу. А путешествия приведут к ещё большему дофаминовому удовлетворению и иллюзии постижения нового. В путешествиях ты можешь найти кое-что, что облегчит твою боль от отсутствия отношений с тянкой. Главное, не пытайся больше быть, как нормис. Не гоняйся за ними, они другие… Это всё, что я хотел

тебе сказать. Удачи тебе. Возможно, когда-нибудь мы вместе напишем новую книгу о сычуизме…

Он встал из-за стола и подал мне руку. Я посмотрел на Виталю шокированным взглядом и пожал. Он кивнул, попрощался с остальными и покинул зал.

*********************************************************************************

Сходка закончилась, мы со всеми попрощались и вышли из бара «Камелот». Я был погружён в свои мысли, в слова, сказанные мне Виталей. И не сразу заметил, что нас трое…

— Стоп, кажется мы потеряли Никиту! Где он? Мы же сейчас из-за него на самолёт опоздаем!!!

Бутылыч и Саша Белый удивлённо посмотрели на меня.

— Кякого Ниииикиту? Хеохрафа тваего?

— О чём ты вообще? Его же не Никита зовут.

Я был в шоке.

— Как не Никита? Да, географ. Он же с нами всё время был в поездке, а до этого приезжал ко мне в Новоклязьменск, и мы с ним там гуляли, потом совместно книгу писали.

— Лев, тебе в еду что ли что-то подсыпали? К тебе в Новоклязьменск действительно приезжал географ Копирайтыч. Его не Никита зовут, и он не писал с тобой никаких книг. Ты один их пишешь. У него другая писательская направленность… И какой к чёрту самолёт, он не летел с нами сюда и не полетит обратно. Копирайтыч живёт в Московской области. Ты дурень?

Мои ноги подогнулись, руки тряслись, а голова раскалывалась. Я беспомощно хлопал ресницами. Из открытой двери бара появился худощавый зеленоглазый шатен, стриженый ёжиком, с круглыми щеками, лёгкой щетиной на подбородке и маленькими, близко посаженными глазами. Он держал в руках рюкзак. Когда Копирайтыч догнал нас, на его лице появилась широкая довольная улыбка, и он проговорил немного невнятным, но красивым голосом:

— Прошу простить меня. Я думал, вы уж ушли ?. Рюкзак забыл, а там мои любимые боярки, рисунки и черновики произведения… Пришлося вернуца, так сказать, а то тю-тю труду всей моей жизни. Хы ?… Лев, а ты чего на меня так смотришь? У тебя всё нормально?

Я проглотил комок в горле.

— Даааа… Нормально. Пошли, проводим тебя до метро и поедем уже в аэропорт…

Наверное, Никита был моим внутренним коупером. Иногда стоит немного покоуперствовать, чтобы ещё раз понять жизнь.

Глава Шестнадцатая. Дерзкая Пятёрка.

Иногда ещё одна встреча дозволена нам лишь в нашей памяти.

— Алиса, какая сегодня погода вечером?

Металлический голос отсалютовал:

— Сегодня вечером в Городе Будущего от ноля до плюс пяти градусов, облачно с прояснениями.

Ну вот, опять холодрыга ?… Не погуляешь после смены. А уже почти лето ?. От скуки я открыл альбом со старыми фотографиями и погрузился во времена, давно ушедшие в историю. В альбоме я нашёл грамоту, на которой были изображены российский флаг, герб и сочная брюнетка.

Награждается ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК, член дружеского сообщества «Дерзкая Пятёрка», Ставский Лев…

Внизу грамоты стояли подписи:

друг Бутыльев Борис

друг Тротнев Денис

друг Ульгуров Герман

друг Чертилов Афанасий

Как же давно это было… Я закрыл глаза. В голове стали проясняться картины воспоминаний…

ДЕВЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

Я молча застёгивал пуговицы рубашки, лишь иногда поднимая глаза… Напротив на разложенном диване под одеялом лежала девушка. Я видел только её голову с длинными тёмно-рыжими волосами и выделявшейся чёлкой. Лучики солнца проникали сквозь задёрнутые шторы и бродили по её острому длинному носику и впалым щёчкам. Её зелёные глаза были внимательно устремлены на меня, а губы растянуты в озорной улыбке. Наконец она одёрнула одеяло, медленно слезла с дивана, чтобы я подольше полюбовался её телом и маленькой грудью, и подошла ко мне.

— Ты не мог бы своего отца попросить прийти чуть позже?

— Нет, Элейна, но немного времени у нас ещё есть…

По её лицу промелькнула грусть. Она была красивой, худощавой и высокой для девушки, только на голову ниже меня. Элейна прижалась ко мне и стала помогать застёгивать пуговицы. Я обнял её и мягко притянул к себе. Наши губы соприкоснулись в поцелуе, очень долгом и нежном…

Я мыл лицо и руки в умывальнике. Уже одетая в белый джемпер и облегающие джинсы Элейна вошла ко мне в ванную.