Свидетельница
Шрифт:
Ни на кого не глядя, мой муж пролетел в прихожую. Хлопнула дверь.
– И ты поезжай с ним, – сказала мама.
Но я только головой покачала, комок в горле мешал говорить. Я побежала наверх, к Иришке. Мы снова остались только вдвоем.
Глава 15
Вечером Игорь приехал к нам в Простоквашку, чтобы забрать свой новый костюм. Он так и заявил прямо с порога: «Я за костюмом». Иришка повисла на нем, по своему обыкновению, и потащила к себе в комнату. Я достала из шкафа костюм,
– Ты раньше никогда не завивалась в парикмахерской, – заметил муж. – С чего это вдруг?
– Ты тоже прежде носил другую прическу, – не уступила я. – Ты вообще изменился.
– Ничего удивительного, – бросил Игорь. – Жизнь не дает расслабляться.
– Долго ты еще собираешься жить у друзей? – все же спросила я.
– Пока не знаю. Завтра улетаю в командировку. Когда вернусь, решу с жильем.
– Улетаешь? Куда?
– В Англию.
– Надолго?
– На месяц-полтора.
Я испуганно смотрела на него. Мне однажды показалось, что между нами треснула земля, теперь же трещина эта росла с каждой минутой. Скоро ее уже нельзя будет перепрыгнуть.
– А как же мы?
– Я вот тут принес денег…
– При чем тут деньги?
– Я тебя прошу, Свет: по возможности не перепоручай нашу дочь кому попало. Ксюше там, Мише, тете Тане…
– Ты нарочно так говоришь? Чтобы сделать мне еще больнее?
– Нет. Просто в то время, когда ты пытаешься устроить свою личную жизнь, помни, что ты не одна. Есть еще ребенок.
Я смотрела на него во все глаза. Он выглядел усталым и был серьезен. Он и не пытался шутить.
– Игорь, мне иногда кажется, что я тебя совсем не знаю, – проговорила я, пытаясь сдержать слезы.
– Мне тоже, – сказал он. Поднялся и направился к выходу.
Я догнала его в прихожей.
– Неужели ты так вот и уйдешь? – не верилось мне. – Улетишь на месяц…
Игорь замер, словно раздумывая. Я смотрела ему в спину. Перед тем как шагнуть за порог, он повернулся и сказал:
– Надеюсь, за этот месяц все прояснится.
И ушел. Я не поняла его настроения. Лишь почувствовала, в который раз за последнее время, что под ногами не крепкое основание бетонных перекрытий, а зыбкий песок. А нужно было ходить по этому песку и вести за собой ребенка. Нужно было жить, работать, улыбаться, быть хорошей матерью и дочерью. Просто быть нужной близким. Невзирая на боль, которая подтачивает изнутри.
Жизнь продолжалась, все шло своим чередом. Приближался день рождения Лены, который она категорически отказалась отмечать. Вдобавок ко всему моя тетя лишилась работы – закрыли всю их библиотеку. Помещение выкупил кто-то крутой, чтобы организовать там ночной клуб. Весь коллектив библиотеки вмиг оказался на улице.
Конечно же, все наши приехали поздравить Лену с днем рождения, растормошить и показать, что жизнь прекрасна. Я и Ксюшка накупили шариков, Элла привезла торт и французское шампанское.
Наконец Кира не выдержала.
– Лена, как тебе не стыдно? – строго произнесла она. – Ты жива, здорова, красива, молода!
– Я – молода?! – возмутилась та. – Мам, лучше уж ты ничего не говори! Кому я нужна? Я не нужна никому…
Киру не смутил выпад дочери.
– Всегда помни о тех, кому хуже, чем тебе! Вспомни, что приходится переносить Нике!
Кира не постеснялась Эллы. Или не захотела с ней посчитаться. Все же Лена ей была важнее, и она думала сейчас только о ней.
Но эффект получился не тот, на который рассчитывала моя бабушка. Теперь к Лене присоединилась всегда сдержанная Элла.
– Я не знаю, что с ней делать! – срывающимся голосом призналась она. – Никого не хочет видеть, ни с кем разговаривать не хочет. Всех друзей от дома отвадила.
– У нее ведь парень был, – вспомнила Ксюха. – Его тоже видеть не хочет?
– Парень испарился. Не появился ни разу после аварии.
– Все мужики – сволочи! – заявила Лена совсем уж банальное.
Она еще шмыгала носом, но уже перестала рыдать. Теперь у Эллы были глаза на мокром месте, а заодно и у моей мамы.
– Господи, ну чем девочке помочь? – риторически вопросила она. Никто не знал ответа на этот вопрос.
– Ну почему это произошло с ней? – еле слышно промолвила Элла. – Почему именно с моей дочерью? Ей всего двадцать лет!
Теперь уже и у Киры глаза были на мокром месте, и тетя Таня плакала вместе с ними.
А я думала, что каждый из нас хотел бы узнать: «Почему это случилось со мной?»
Почему, например, с моей дочерью вышло так, что она не говорит, как другие? Почему, вчера еще совершенно уверенная в любви своего мужа, я вдруг осталась одна?
Лена наверняка думала о своих горестях и тоже задавала себе этот вопрос: почему?
У Ксюхи – тоже одно за другим. Теперь вот это следствие.
Мы сидели унылые, как на похоронах, и вдруг Лена сквозь слезы, с какой-то даже обидой, относящейся непонятно к кому, заявила:
– Была бы жива баба Зина, она бы молилась за нас!
И все замолчали. А что сказать? Я, конечно, хорошо помнила тихую, как мышь, маленькую бабу Зину. Мне она казалась человеком незначительным и отсталым. Она жила в деревне, и в домушке ее кругом – и в передней избе, и в задней – висели полочки с иконами и всегда горели лампадки. Когда нас с Леной оставляли у бабы Зины на лето, она кормила нас преимущественно молоком.