Свинцовая орда
Шрифт:
Когда показалась маршрутка, Слава инстинктивно подался вперед, и мне пришлось подтянуться за ним. Парни у стены продолжали сидеть. Я даже с надеждой подумал, что, может быть, они вообще так и останутся сидеть на прежнем месте.
Народу в автомобиле оказалось немного, мы удобно расположились на задних сиденьях, а уже знакомая нам парочка все-таки пробралась в транспорт и уселась на передних местах. Я расслабился и уставился в окно. Мы как раз проехали над речкой. Я помнил, из справочника, что она называется Ак-Бура. Небольшая горная речка, говорят — мелкая. Я обратил внимание на грязные и замусоренные берега, но в воде плескались худые и дочерна загорелые дети. Я усмехнулся. Мне
Маршрутка несколько раз останавливалась, и теперь свободных мест не было, пассажиры уже стояли, упираясь головами в потолок. Кто бы сомневался, что водителя это нисколько не смущало. Его больше заботили своевременная оплата проезда и маневрирование среди ям, колдобин и выпуклостей на дороге. И я его хорошо понимал. Законы бизнеса везде одинаковы.
Еще очень допекала духота. Хотя в маршрутке все окна были открыты настежь, народу набилось столько, что температура в салоне напоминала мне финскую сауну. Не зная, сколько нам еще предстоит ехать, я очень страдал от пота, который тек у меня и по спине, и по лицу, и даже по груди. Славик и Леха, видимо, тоже страдали, потому что, вопреки обыкновению, уныло молчали. Я взглянул на Славу и усмехнулся, заметив, как на его длинном носу собралась приличных размеров капля пота. Чтобы подумать о чем-то приятном, я стал размышлять, что, наверное, в «Порше» есть кондиционер и страдать от жары и духоты во время пути в Саратов, по крайней мере, не придется.
Наконец движению нашего транспортного средства начали мешать толпы людей, которые сновали между машинами, совершенно не обращая на них внимания. Наш водила непрерывно жал на клаксон, сильно ругался, наверное, матом, но двигались мы все равно со скоростью черепахи. Наконец мы встали совсем. Пару минут местные пассажиры молчали, потом начали активно галдеть, махать руками, водила разразился ответной, крайне эмоциональной речью, потом что-то крикнул, открыл дверь, и сплющенные в три погибели пассажиры нашей маршрутки начали покидать ее.
Я не знал, приехали мы туда, куда нужно, или нет. Судя по снующим туда-сюда толпам народа, место было очень сильно похоже на базар. Это, очевидно, и был базар. И когда я понял, что в салоне мы остаемся одни, дал команду выходить.
Водила, слегка нервничая, дождался, когда мы все вышли, и возобновил свои попытки продолжить движение. Я присмотрелся и увидел далеко впереди еще несколько маршрутных такси. Мы, конечно, не доехали до остановки, но при такой скорости движения местные не хотели торчать в салоне-сауне, и я их тоже прекрасно понимал.
Мы огляделись: ошский базар окружал нас со всех сторон.
— Никогда не был на восточном базаре! — восторженно сказал Леха.
Я не разделял его восторга, но ничего говорить не стал, чтобы не испортить товарищу настроения. Зачем? Пусть хоть кому-то будет действительно приятно. Мне же нужно было просто как-то убить время до завтра. Где-то глубоко в душе я надеялся найти тихую кальянную, с малым числом народа, и посидеть там до вечера. Не торчать же без дела в доме Олега Карловича и наблюдать душераздирающие сцены прощания родственников.
Раз уж мы приехали сюда, то углубились в торговые ряды. Умные люди, которые посещали этот базар до нас, дай им Бог здоровья, рассказали в Интернете, что покупать на этом базаре что-либо в первых рядах не стоит — дорого. Если пройти в глубину этого мира, то то же самое можно купить вдвое, да что там, втрое дешевле.
И чего только не было на этом базаре!
Торопиться нам было некуда. Славик приценивался буквально ко всему: правда, я до сих пор не знаю, что он хотел тогда купить. Может быть, он просто надеялся какую-то полезную вещь приобрести за сущие гроши? Но что, все-таки интересно, нужно было Славику, у которого и так все было? По крайней мере, мне так казалось, и он сам так всегда говорил.
Леха был более конкретен и хотел купить себе высокую киргизскую шапку. Он видел такую когда-то в школьном учебнике географии, теперь увидел вживую и загорелся приобрести, чтобы насмешить дома родных. Мне казалось, что Леша уже полностью успокоился от обиды, нанесенной неправедной супругой, и начал скучать по своему дому и даже по ней. Он, очевидно, уже простил свою пьяную жену и нервную тещу. Что же! Отходчив человек, и легко ему живется на свете с таким характером.
Тут я сделал ошибку. Строго говоря, винить меня трудно, и не только потому, что любой человек, при некотором желании, найдет себе оправдание в чем бы то ни было. Я ведь действительно был на восточном базаре первый раз в жизни. Я посещал до того городские базары на Северном Кавказе, но те базары ни в какое сравнение с этим не шли. Небо и земля!
Так вот, с самого начала я ощутил своей чувствительной пятой точкой, что на рынке царит какая-то нервозность. Но так как мне не с чем было сравнивать обстановку, то я, руководствуясь «бритвой Оккама», подумал, что это естественное явление для местных, и, хотя некое неуловимое напряжение так и висело в воздухе, я не собирался ничего предпринимать. Конечно, было несколько напряженно осознавать, что на всем обозримом пространстве из русских есть только мы, но на нас вроде бы никто не собирался нападать, а паниковать без серьезной причины не в моем стиле.
Тут я, наконец, увидел то, что искал на сегодня — кальянная. Мы зашли внутрь, я пробежался глазами по сторонам: народу было неожиданно мало — трое пожилых местных жителей сидели молчаливые и расслабленные у самого дальнего столика.
Увидев нас, молодой парень за стойкой засуетился.
— Вы желаете покурить? — спросил он, и в его голосе я услышал даже некоторую надежду.
— Желаем, — ответил я сразу за всех.
— Вот садитесь сюда. Самое лучшее место. И у нас самые дешевые цены на этом базаре. Ни в чем себе не отказывайте.
— А чего же так народу мало, если цены дешевые? — спросил подозрительный Славик, который после своей многолетней работы в налоговой без вопросов о прибылях-убытках просто не представлял жизни.
Тень печали и тревоги пробежала по лицу нашего менеджера:
— Потому что мы узбеки.
Мы переглянулись. Ответ был непонятен, но мне он очень не понравился. Между прочим, я помнил об Ошской резне девяностого года. Тогда киргизы и узбеки, сосредоточенно посапывая, резали друг друга. А ведь это происходило в границах тогда еще единого и могучего государства. Теперь же государства вообще были разные, и нетрудно было догадаться, каково было местным узбекам жить в государстве киргизов, которые, как я не сомневался, имели о толерантности и политкорректности самое отдаленное представление.