Свинцовый вердикт (сокращ.)

Коннелли Майкл

— Заговор с целью совершения убийства, коррупция. Правда, на подходе еще и другие. За семь лет Максуини успел побывать в четырех составах присяжных. Два оправдательных приговора, два дела ушло на доследование. Все это в трех разных судах.

Я присвистнул:

— Да, дело у вас получится не маленькое.

— Самое большое, какое я когда-либо расследовал.

Он глянул через плечо и сказал:

— У вас отсюда Сансет-Стрип виден, а у меня «Юниверсал».

Я

услышал, как открывается дверь, оглянулся и увидел высунувшуюся из нее Хэйли.

— Ты как, пап? Все в порядке?

— Все хорошо. Познакомься, Хэйли, это детектив Бош. Он полицейский.

— Привет, Хэйли, — сказал Бош. По-моему, я впервые увидел на его лице самую настоящую улыбку.

— Здравствуйте, — сказала моя дочь.

— Ты хлопья съела, Хэй? — спросил я.

— Да.

— Хорошо. В школу отправляться еще рано, ты посмотри пока телевизор.

Она скрылась в доме и затворила за собой дверь.

— Милая девочка, — сказал Бош.

Я кивнул.

— Я хотел у вас спросить, — сказал он. — Это ведь вы послали судье анонимное письмо, верно?

— Если я отвечу «да», мне придется давать показания?

— Нет. Я просто хочу знать, вы ли совершили этот разумный поступок.

На самом деле мне и самому хотелось, чтобы он это знал.

— Да, я. Правда, я не ожидал, что судья Стэнтон станет консультироваться с коллегами.

— А он позвонил главному судье Холдер и попросил у нее совета.

— Собственно, так и должно было случиться, — сказал я и покачал головой. Моих же рук дело едва не довело меня до падения с Малхолланда, а там триста футов высоты. — Похоже, я совершил большую глупость.

— Ну, вы ведь еще стоите на своих двоих. Чего ни о ком из наших подопечных к концу этого дня сказать будет уже нельзя.

— Тоже верно. А на чем вы сторговались с Максуини?

— Смертного приговора не будет, обвинение учтет все обстоятельства. Если их посадят, он, скорее всего, получит от тринадцати до пятнадцати лет.

— Совсем неплохо, за три-то убийства.

— За одно, — поправил меня Бош. — Эллиота и Альбрехт он не убивал. Данные не сходятся.

— Какие еще данные?

— Данные баллистической экспертизы. Их убили из другого оружия.

Я ошеломленно помолчал, потом спросил:

— Какие-нибудь идеи на этот счет в участке Беверли-Хиллз имеются?

— Да, там почти уверены, что знают убийцу, однако дела у них все равно не получится.

Поразительные новости следовали одна за другой.

— Так кто это был?

— Родные Иоганна Рильца. Их рук дело.

— Откуда это известно?

— Из тех же данных баллистики. Пули девятимиллиметровые,

свинцовые, как у парабеллума, медное покрытие. И пули, и гильзы произведены в Германии. Эксперты участка Беверли-Хиллз исследовали их и выяснили, что выпущены они из маузера модели «Си-девяносто шесть», также произведенного в Германии. Они думают, что им просто-напросто сообщение хотели оставить.

— Сообщение из Германии. И что теперь будет?

Бош пожал плечами:

— Я знаком с парой детективов, которым вся эта история сулит приятную поездку в Германию. Однако, если убийца вел себя умно, ничего эти ребята не найдут.

— Да, но как же они доставили сюда оружие?

— Это как раз несложно. Через Канаду или воспользовались, если им позарез было нужно, чтобы оно попало к ним точно в срок, «Der Fedex».

Я не улыбнулся. Я думал об Эллиоте, о том, как правосудие само добивается равновесия в своих делах. И Бош каким-то образом понял, о чем я думаю.

— Помните, что вы сказали мне, поговорив с судьей Холдер и сообщив ей, что знаете: за всем этим стоит она?

Я пожал плечами:

— Не помню.

— Вы сказали, что иногда правосудие не может ждать.

— И?..

— Вы были правы. Иногда оно ждать не может. По ходу процесса стало ясно, что Эллиоту удастся выкрутиться. И кто-то вынес ему свой собственный приговор. Знаете, как называлось в те времена, когда я служил патрульным, убийство, ставшее следствием уличного самосуда?

— Как?

— Свинцовый вердикт.

Я понял, что он хотел сказать. После этого мы оба молчали довольно долгое время.

— Так или иначе, это все, что мне известно. — Бош спрыгнул с перил на веранду. — Ладно, мне уже пора эту публику по тюрьмам развозить. Хороший будет денек.

— Странно, что вы заглянули ко мне именно сегодня, — сказал я. — Как раз вчера вечером я решил задать вам при следующей встрече один вопрос.

— Да? Какой?

Я на секунду задумался, потом кивнул сам себе. Да, все правильно.

— Разные склоны одной горы… Тебе известно, что ты очень похож на своего отца?

Он не ответил. Только кивнул и снова повернулся лицом к городу. Потом спросил:

— Когда ты догадался?

— Строго говоря, вчера вечером, когда перебирал с дочерью старые снимки и альбомы с вырезками из газет. Но думаю, на подсознательном уровне я знал это уже довольно давно. Мы с ней разглядывали фотографии моего отца. Я никак не мог сообразить, кого же он мне напоминает, а потом вдруг понял — тебя. И как только понял, все стало на своим места.