Свинец в пламени
Шрифт:
Старик в белоснежной рубашке и чёрном галстуке бабочкой, балансируя, чтобы не потерять равновесия, медленной танцующей походкой приближался к столу, стоявшему посредине комнаты, стараясь, упаси бог, не уронить свою ношу — ведь она бы мгновенно рассыпалась в прах.
Осторожно и торжественно, словно совершая некий церемониал, профессор поставил череп на стол и сказал:
— А знаете, эта девица точная копия вашего Омуры… Ну совсем как брат и сестра.
Чёрные глазницы, казалось, устремлены на Фусако. Испуганно вскрикнув, она подалась назад. — Как
— Да. Правда, Тамако-сан на целых сто лет старше, — улыбнулся профессор.
— Вы говорите, что она точная копия Омуры? — торопливо переспросил Куросима. Холодок неприятного предчувствия пробежал по его спине.
— Ну вот, значит, решающее значение для определения расовой принадлежности мы придаём строению черепа — точней, соотношению его длины и ширины, с определённой поправкой на толщину кожного и волосяного покрова выводится некий индекс. Приглядитесь, пожалуйста! Вот видите, затылочный выступ у Тамако-сан точь-в-точь как у вашего Омуры.
Имя, которым профессор называл череп, действительно было подходящее. Сверху череп был похож на гладко отполированное яйцо. Теперь он казался даже милым, и неприятное чувство, охватившее вначале Фусако и Куросиму, исчезло.
— Допустим, это череп Фукуо Омуры, — продолжал профессор и указательным пальцем очертил линию от лба до затылочного выступа. — Измерив это расстояние с помощью тестер-циркуля, получим длину головы, равную 188,5 миллиметра… Это значительно меньше, чем кажется на глаз. — Затем, заключив лоб между большим и указательным пальцами, профессор сказал: — А ширина головы составляет 150 миллиметров. Затылок потому и кажется заострённым, что ширина головы меньше длины. Таким образом, индекс, получаемый путём деления ширины головы на длину, у Омуры выражается числом 79,5.
Замолчав, профессор Сомия отошёл к письменному столу и вернулся с чертежом величиной в половину газетного листа. Нетрудно было догадаться, что вертикальные и горизонтальные линии изображают соответственно длину и ширину черепа. Остальные линии, по объяснению профессора, служили графическим изображением индексов, характерных для различных народов Дальнего Востока. В заключение он сказал:
— Отсюда следует, что Омура не кто иной, как китаец или японец.
— Это заключение можно считать окончательным? — переспросил обескураженный Куросима. Он ожидал более определённого ответа.
Профессор подтвердил свой вывод, сопроводив его ещё некоторыми пояснениями.
— Я всё отлично понял, господин профессор, — сказал Куросима и без всякого стеснения добавил: — Но ведь для нас главный-то вопрос именно в том, китаец он или японец!
— Взгляните, пожалуйста, ещё раз на схему, — ответил профессор и снова стал терпеливо её разъяснять. — Вот видите, что получается: длина головы Омуры совпадает с максимальной длиной головы у китайцев, а ширина с минимальной у японцев. Следовательно, его в равной мере можно отнести и к тем, и к другим.
— Как же так! — вырвалось у Куросимы.
— А так. Омура, как вы говорите, утверждает, что он японец, и это
— Да, профессор, но в таком случае… — начал было Куросима, но профессор тут же прервал его:
— Видите череп Тамако-сан? Я потому и назвал его точной копией вашего Омуры, что по индексу он также одинаково характерен как для китайца, так и для японца.
— Значит, всё было напрасно! — удручённо произнёс Куросима и опустил голову.
Антропологическая экспертиза определённого вывода не давала. Психиатр не спешил с окончательным заключением, а антропологу объективные данные не позволяли дать точный ответ на вопрос. На что же надеяться? Никогда ещё наука не казалась Куросиме столь бесполезной.
Как бы желая его утешить, профессор Сомия оживился и снова заговорил:
— Я придерживаюсь такой концепции… Японский народ сложился в результате смешения различных племён, селившихся в Японии на протяжении нескольких тысячелетий. Поэтому антропометрические данные разных японцев могут оказаться совершенно разными и могут полностью совпасть с данными совершенно других народов… Я не знаю, в чём ваши трудности, но лично я ставлю вопрос так: если этот человек сам себя считает японцем, то и следует его признать японцем… Дело не в государственных границах или подданстве. Главное — это людские чувства, сознание, дух человеческий.
— Я понимаю вашу точку зрения, — сказал Куросима, растерянно взглянув на профессора. Вы человек науки и, естественно, судите по-своему.
ПОХИЩЕНИЕ
1
Куросима чувствовал себя как побитая собака. Пока они спускались с четвёртого этажа на первый, он не проронил ни слова. Перед профессорской находившейся рядом с пустой приёмной, он впервые обратился к Фусако.
— «Нужно проверить, иначе вообще ничего не узнаешь», — так, кажется, сказал профессор?.. Ну что ж, вы довольны?
— Разве заметно? — спросила Фусако, поворачивая к нему чуть побледневшее задумчивое лицо.
Хотя она была его противником, Куросиме показалось, что и она обманулась в своих ожиданиях, разочарована и немного раздражена.
— Я отброшен на исходные позиции! А вы снова ускользаете из моих рук и имеете возможность выиграть время. Почему же вам не быть довольной?
— Всё это не так, — отрицательно покачала головой Фусако.
Ответ был неожиданный, но Куросима пропустил его мимо ушей и быстро вошёл в раскрытые из-за духоты двери. Столики были расставлены, точно в зале заседаний, в виде буквы «П», что свидетельствовало об отсутствии вкуса у хозяев. За ближайшим столиком сидел ассистент профессора Сомия и что-то писал на большом листе бумаги.
Офицер Красной Армии
2. Командир Красной Армии
Фантастика:
попаданцы
рейтинг книги
