Свинпет
Шрифт:
— Умолкни! — цыкнул Раппопет, окриком затыкая Володьке рот; у Андрюхи в глазах и вовсе раздвоилось: вдруг вместо старухи возникли двое, затем — старик, и тут же снова — старуха, и вновь — двое. И все это стало чередоваться с такой скоростью, что взгляд Андрюхи воспринимал нечто среднее, все слилось, и Раппопет уже не понимал, кого конкретно видел перед собой: — Ты кто, черт подери! — завернул крепкое словцо, разозлившись. — Дед или бабка, или вообще вурдалак какой-то?
Ответа не последовало.
А старуха в это время упорно усаживала Ваньку на скамью, не обращая внимания на возмущенные
Ванька готов был уже подчиниться и сесть на скамью, мозг затуманился, Малкин начал разжимать пальцы, вцепившиеся в рукоять меча. Но в последнее мгновение глянул на Сашку и вспомнил о ее предупреждении, жестко отстранился от старухи. Резко отступил от скамьи к дверному проему и крепче сцепил пальцы на витом эфесе меча.
Старуха тут же проворно обежала стол и взгромоздилась на странное, похожее на большую лапу лягушки, деревянное возвышение.
На столе в самом центре что-то торчало, укрытое черной тканью. Старуха сорвала ткань, откинула в сторону. Глазам людей предстал прозрачный сверкающий шар на хрустальной, в драгоценной оправе, подставке.
Старуха близко придвинула лицо к шару, и приятели вдруг обнаружили, что вместо нее на возвышении сидело нечто среднее: этакое оно, и ни бабка, и ни дед, не разобрать сразу, в другом невообразимом петушином наряде, въедалось взглядом в сверкание шара и хихикало странным повизгиванием. А затем у людей в глазах зарябило, и это среднее между стариком и старухой неподвижно уставилось на них.
Приятели непроизвольно сомкнулись.
Ладонь Ваньки ощущала приятное тепло рукояти меча. Он чувствовал, что опять-таки угодили в какую-то новую переделку. Видно, сарай не случайно оказался на их пути. И бабка-дед — недоразумение не вдруг. А метаморфозы бабки и деда тоже, возможно, имеют какую-то цель. Знать бы, чего ожидать дальше. Непривычно давило ощущение неопределенности.
Сашка оглянулась на скрип в дверном проеме, тот, как в кривых зеркалах, исполнял сумасшедшую пляску, то вытягивался вертикально, то ложился горизонтально, то извивался змеей. Окружающие предметы внезапно сорвались с места и понеслись с безумной скоростью вокруг людей. В ушах засвистел ветер, ударил в лица, оторвал людей от пола. Сашка не успела вцепиться в Ваньку, но почувствовала, как в нее вцепились пальцы Катюхи.
Людей перевернуло вверх ногами и подбросило, закрутило, отрывая друг от друга. А предметы, наоборот, установились по своим местам. Люди полетели по кругу. Стены сарая широко раздвинулись, потолок взметнулся вверх, существо неопределенного пола куда-то пропало из-за стола.
Неизвестная незримая сила пыталась вырвать из рук Малкина меч. Ваньке было трудно сопротивляться, опоры под ногами не существовало, а нечто невидимое сильно сжимало тело, сковывало движения. И тогда он отчаянно взмахнул мечом, разрубая вокруг себя воздух. Еще и еще, во все стороны. Неожиданно испытал легкость в теле, нажим ослаб и вовсе исчез. В воздухе что-то завыло, захлопало, заухало, удаляясь. Ванька даже повеселел, понимая, что одолел
Сашка и Катюха держались друг за друга, кружа под потолком.
Раппопет и Лугатик кувыркались, пытаясь за что-нибудь ухватиться, а их носило вокруг светильника, не приближая к стенам, отчего горящие свечи в глазах начинали двоиться, троиться и превращаться в одну огненную полосу. Но поток воздуха, швыряя их, не касался этой полосы, языки огня горели неправдоподобно ровно, почти не колыхались.
Малкин выставил вперед меч, противясь потоку воздуха и пытаясь принять вертикальное положение. И это ему удалось. Тогда он вновь разрубил воздух перед собой, тот затрещал, как разрываемое тканевое полотно, и движение стало замедляться. Ванька остановился.
Он висел в воздухе на одном месте, как будто стоял на твердой почве, а в это время его друзья продолжали вверху выписывать круги. Их возмущенные голоса перемешались, полная беспомощность сокрушала приятелей. Малкин смотрел на них, но помочь пока ничем не мог, и все же уверенность в себе увеличивалась, особенно когда разрубаемый воздух стал сыпаться с хрустальным звоном на пол.
— Ты думаешь, что можешь мне сопротивляться? — раздался издевательский смешок снизу.
Малкин опустил глаза: за столом на прежнем месте восседало то же самое существо неопределенного пола в диковинных петушиных одеждах.
— Какого черта? Что тебе надо? — пересохшим горлом выдавил парень, направляя острие меча в его сторону.
— Ты хотел поговорить со мной, — фыркнуло существо.
— Я тебя не знаю, — возразил Малкин.
— Знать все — это привилегия магов.
— Так ты маг? Маг Флапо?
В ответ разнеслось насмешливое хихиканье с коротким похрюкиванием:
— Я Философ.
— Но разве это не одно и то же?
Существо язвительно хмыкнуло, задвигало руками по шару, тот выбросил сноп света, и над ним возник экран, на котором появилось незнакомое лицо, и существо выкрикнуло:
— Они не видят разницы между нами. Ты проиграл. У них в мозгах моя философия. Я перевернул все и стал для них демиургом.
— Перевернутость не может создавать, она убивает разум, — ответило лицо с экрана.
Существо зарябило еще сильнее и, слегка грассируя, зло проговорило, уже совсем другим голосом, с другими тяжелыми каменными интонациями, как будто это было чревовещание каменного истукана. Подскочило на деревянной лягушачьей лапе, яростно замахало руками, при этом одежда стала странно во все стороны топорщиться выпирающими углами.
— Не пытайся остановить меня, Флапо! Ты для них — это я, а я — везде. Тебе не повезло! — Существо ткнуло пальцем в летающих над головой людей и усмехнулось: — Эти люди сейчас подвластны моей воле, как и те, которых ты направлял прежде! Неужели ты веришь, что они способны тягаться со мной? — Деревянная лягушачья лапа вдруг ожила и несколько раз подпрыгнула выше стола вместе с седоком. А когда снова замерла на прежнем месте, существо взвилось, надрывая голосовые связки: — Ты глуп, Флапо. Они не могут изменить собак и волков, это не под силу им, потому что они сами такие же. — Последовала недолгая пауза, после которой снова по сараю разнеслось въедливое приторное хихиканье.