Свинья в апельсинах
Шрифт:
— Знаете, у меня есть предложение, — сказала Кэт. — Давайте поедем в эту деревню сами. Завтра у короля с утра какое-то мероприятие во дворце. Так что на этот проклятый кирпичный завод он если и поедет, то только вечером.
— А вечером он обычно пьян! — подскочила на месте Мариша. — Выходит, завтрашний день у нас почти целиком свободен! Ура!
Как подруги и думали, на следующий день королю было не до журналистов. К нему пожаловал какой-то важный посол от правительства соседнего государства, которое было озабочено тем, что Средоточие Мира отхватил у них солидный кусок их территории и не думает его возвращать, проведя там дренажные работы и превратив бесплодную в период засухи землю в плодоносящие
Но девушкам было не до забот короля. У них самих было дел по горло. Им предстояло вытащить из дворца Смайла, который от несчастной любви пил без продыха в обществе Воду уже второй день. Девушки опасались, что, оставшись один и слегка протрезвев, летчик пойдет выяснять отношения с королем, как уже неоднократно порывался сделать.
— Сегодня мы поедем одни, — вразумляла его Мариша. — Без короля. Понимаешь?
Смайл понял и просиял. Мариша еще вчера выяснила у одной из дочерей короля, как добраться до деревни-музея. Оказалось, что располагается эта деревня всего в нескольких километрах от Вауки. И является одним из туристических источников дохода страны. Никто во дворце и не подумал, как подруги вначале опасались, чинить им препятствия в их поездке в туристическую деревню. Даже напротив, Танга вышла их проводить и объяснила, как туда лучше добраться.
— Я вас понимаю, — сказала она им на прощание, — вам интересно взглянуть на экзотику. Хотя лично я ни за что не согласилась бы жить в первобытных хижинах без водопровода и электричества. Но съездите, конечно, если вам так хочется.
До деревни шла хорошо накатанная дорога. Так что подруги, позаимствовав машину из гаража Средоточия Мира, добрались туда без малейших затруднений. Боду остался в машине, а окончательно протрезвевший Смайл пошел вместе с подругами. Грей, разумеется, бежал впереди всей компании.
Сравнив деревню с изображением на фотографии, девушки поняли, что они наконец-то прибыли на место. Мариша тут же сунула фотографию новобрачной под нос одному из жителей деревни, и он ткнул пальцем в стоящую с краю хижину.
Девушки направились к ней, но, не дойдя нескольких шагов, Юлька внезапно остановилась.
— Что случилось? — спросила у нее Мариша.
— Ты слышишь? — спросила вместо ответа ее подруга. — Кэт, ты узнаешь этот голос? Или мне мерещится?
Из-за хижины и в самом деле доносился женский смех и мужской голос. Причем женщин было много. А мужской голос был и в самом деле какой-то знакомый. Это была вынуждена признать даже Мариша. Внезапно Юлька сорвалась с места и, обогнув хижину, исчезла из виду. Кэт рванула следом. А Мариша вместе с Греем поспешили за ними.
За хижиной располагался навес, крытый пальмовыми листьями. А в его тени она увидела картину, от которой в изумлении остановилась. В гамаке лежал Антон — пропавший и оплаканный Юлин законный муж собственной персоной. А вокруг него на циновках расположились пять африканок, одетые в национальную одежду, состоящую из бус, небольших кусочков ткани, листьев и цветов. Среди них была и та девушка с фотографии. Даже сейчас задыхавшаяся от злости Юля успела сообразить, что девушка беременна.
Антон выглядел поздоровевшим, пополневшим, загоревшим и весьма довольным жизнью. Правда, так было до появления на горизонте Юли. При виде законной жены лицо у Антона вытянулось, а сам он сморщился и даже вроде бы загар с него слегка сошел. А когда он увидел Кэт, то расстроился еще больше. А появление Мариши и дюжего Смайла окончательно лишило его хорошего
— Как ты нашла меня? — пробормотал он, обращаясь к Юльке. — Как ты сумела?
— Это и в самом деле ты?! — произнесла в ответ пораженная его наглостью Юля. — Или у меня галлюцинации?
Похоже, что Антону очень бы хотелось быть Юлиной галлюцинацией и побыстрей исчезнуть. Но этому намерению мешал высокий частокол, который был у него за спиной, — это сооружение уберегало жителей деревни от нападения диких зверей.
— Кто все эти женщины, Антон? — грозно спросила у него Юля, надвигаясь на мужа. — И что вообще ты тут делаешь?
— Живу, — ответил ей Антон и зажмурился.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
А в далекой Германии полицейские наконец вынуждены были признать, что дело с убийством господина Вольфа зашло в тупик. У покойного не было врагов, не было друзей, не было денег и не было родных, которые бы на эти деньги могли претендовать. Но тем не менее кто-то все же был с ним в тот злополучный час, когда этот господин скончался. И кто-то присыпал землей тело Вольфа и положил рядом с ним дохлого попугая. Все это выглядело театральной сценкой, рассчитанной на того зрителя, который сумеет понять и оценить ее смысл.
Кроме того, Гансу прибыло таинственное письмо от подруги Юлии — девушки со странным именем Мариша. В письме была записка и несколько светлых волосков, которые, как уверяла Мариша, могли пролить свет на исчезновение Антона. Мариша предлагала сравнить эти волосы с волосами, присланными Антону от неизвестного отправителя. Ганс отдал эти волосы экспертам и благополучно забыл про них. У него были дела, на его взгляд, поважней.
Ганс уже третий день подряд обивал пороги кабинетов начальства, умоляя послать его в служебную командировку в Африку. Но напрасно он твердил, что следы убийцы Вольфа ведут именно туда. Начальство к его доводам оставалось глухо, недвусмысленно давая понять Гансу, что подозревает его в желании побывать в экзотической стране за казенный счет. В результате Ганс был вынужден отказаться от своего замысла и остаться в Германии. А оставшись, он попытался вспомнить все детали того, что успела ему сказать Юля, объясняя, почему они оказались в Африке.
— Негр с косичками, детина с загипсованной ногой и похищенный пациент с простреленной рукой! — произнес он вслух. — Сначала эти трое преследовали девушек порознь. А потом объединились и улетели в Африку. Очень интересная картина получается. Выходит, что либо того парня с простреленной рукой попросту похитили, либо все трое объединились для того, чтобы совместными усилиями добраться до Юлии.
И Ганс похолодел. Ему представилась угроза, нависшая над Юлей, вполне реальная. И полицейский решил, что, как только он узнает хоть что-нибудь про того типа с простреленной рукой, он вылетит в Африку хотя бы и за свой собственный счет. С целью побольше узнать про того парня Ганс обзвонил больницы и нашел наконец нужную. Выслушав от санитарки повесть о вышедшем погулять и пропавшем с концами пациенте, Ганс пожелал узнать его имя.
— А я и не знаю, — ответила санитарка. — Обратитесь к врачам. У них все записано.
Обратившись к лечащему врачу пропавшего пациента, Ганс получил документы больного, в частности, его паспорт, из которого Ганс и узнал имя пациента. Имя Гансу ничего не сказало. Но сам факт того, что документы остались в больнице, а больной исчез, а потом очутился в Африке, говорил о многом. А в частности о том, что у пациента с простреленной рукой был еще один комплект документов, по которым он и вылетел из страны. Это уже было не просто интересно, а очень интересно. И Ганс начал копать, отправившись в аэропорт, чтобы получить там списки пассажиров, вылетевших в Алжир.