Свирепый чёрт Лялечка
Шрифт:
— Конечно же, ясно ведь, мы все понимаем, правда Андрюша? — Голос Лялечки сломался, она, опустив голову, качала ей из стороны в сторону, никому не глядя в глаза. — Естественно, вам нужен простор. Мы и не возражаем…
— Мы всю жизнь мечтали мчаться наперегонки с ветром, а здесь негде. — Вступила в разговор Игогока, дрожащим голосом. — А сюда мы будем наведываться, обязательно, если вы останетесь в этом мире…
— Ага, мы же всегда можем запросто, фьють, отсюда и все, — всхлипнула Лялечка. Теперь она совсем угнулась, касаясь груди подбородком. И я увидел, как прочерчивая серебряные
Убил бы за это, если б было кого. Но никто не виноват. Все правильно. И все правы. Так бывает, что иногда приходится расставаться…
Потом Лялечка поочередно подолгу висела на лошадиных шеях, сквозь слезы давая смешные советы на все случаи жизни.
— Андрей, камни-то забери, — сипло попросил Брыкунок, — нам они ни к чему…
— Какие камни? — Не уверен, что с моим голосом все было в порядке.
— Драгоценные.
Только теперь, и не без посторонней помощи, я вспомнил о двух кошелях брильянтов, презентованных нам Бабаханом на мелкие расходы. И пришла неожиданная мысль, может, вот, оно какое счастье? Жить интересной полноценной жизнью и ни разу не задуматься о материальной ее стороне? Я забрал притороченные мешочки, и, словно это послужило сигналом, мы вчетвером направились со двора, провожаемые полным тоски и зависти взглядом Плешевона.
Я и Лялечка в последний раз сели на коней и выехали за окраину Далдонограда. Там спешились и опять долго прощались. И перед тем как окончательно расстаться, Игогока напомнила:
— Если, вдруг, понадобимся, обязательно разыщи нас! Я знаю, ты можешь, ты же Чёрт!
После чего пара наших любимцев рванула вперед, навстречу свободе. А я понял сразу две вещи: что означает выражение «С места — в карьер», и что Звездюлина никогда бы не победила в гонках, если бы они состоялись, не смотря на свою секретную прыть.
— Мы же и сами ведь знали, что они уйдут, ведь, правда, Андрюша?
— Конечно, правда.
— Только не знали что так рано…
Возвращались мы молча и не спеша.
Визитерши
Практически весь день мы находились в трапезной зале. И я понял почему она так называется. Не было ни завтрака, ни обеда, ни ужина. Вернее, они были, но плавно перетекали один в другой, превращаясь в непрерывную трапезу.
Августейшие женихи с невестами не баловали нас своим длительным присутствием, только спускались иногда за провиантом и снова удалялись в покои, чему мы были несказанно рады. Подозреваю, они специально не пользовались услугами лакеев, чтобы лишний раз взглянуть на наши скромные персоны. Кабалки и Тусопиха так же не было. С трудом удалось уговорить их играть свою свадьбу во дворце. Они сказали, что будут, но только на чуть-чуть, а потом смоются в лесную избушку.
Когда, озираясь, в трапезной появилась Фрюся, причем одна, все немного удивились.
— Лялечка, мне надо с тобой поговорить.
— Сначала, скажи, ты кто?
— Фрюся.
— Значит, все-таки нужен турнир и море мужиков?
— Нет. Я о другом.
— Внимательно слушаю.
— С глазу на глаз бы…
— Не хочу.
— Ну, пожалуйста.
— Фигушки.
Лялечка была не в духе
— Я пришла чтобы подписать контракт.
— Какой контракт?
— О продаже своей души.
— Зачем?
— Потом все равно потребуешь. Вы, Чёрти, ничего за просто так не делаете. А за то, как ты меня облагодетельствовала, одной души будет мало. Но у меня больше нет.
— Мне не надо.
— Как?!
— А, вот, так.
— Нет, уж, давай подписывать! А то явишься потом, когда я уже позабуду, что тебе всем обязана, и потребуешь!
— Не бойся, не явлюсь. Можешь оставить себе свою душонку навсегда. Я вообще такими делами не занимаюсь.
— Почему?!
— Не мой уровень. Что это такое, купля-продажа душ? Скучно. Этим несмышленые Чёртенята занимаются. Если бы я захотела, тут такие очереди бы стояли душепродавцев. Пришлось бы менеджеров нанимать, в три смены работать и брать только оптовые партии. Но я Чёрт не душепокупательный, а пугательный. Видишь, какая я страшная?
— Ага.
— Да?.. А сама-то давно в зеркало смотрелась?
— Только что. Перед тем, как спуститься. — Фрюся расцвела самодовольной улыбкой.
— Тогда другое дело. Все, свободна.
— Погоди. Может, тогда свечку какую в твою честь поставить? Только скажи какую и где.
— Иди отсюда.
— Скажи! — Фрюся сердито притопнула ногой. Явившись смиреной просительницей, готовой заложить душу, царевна начинала психовать. Еще бы, все получалось не по ее, и плевать, что лучше, чем ожидалось.
— Ладно, скажу. В мою честь свечки не ставят, а вставляют, самые толстые.
— Куда?!
— Себе в тыкву! Если через секунду ты будешь еще здесь, устрою так, что Злыгад тебя разлюбит и бросит!
Сроду не думал, что такая масса сала может так резво передвигаться. В секунду она не уложилась, но примерно через пять наверху хлопнула дверь, возвещая, что влюбленные воссоединились.
Каково же было наше удивление, когда спустя каких-то десять минут вновь появилась царевна. Памятуя ужас в глазах предыдущей посетительницы, когда она услышала угрозу, и поспешность, с которой ретировалась, все пришли к однозначному и правильному выводу: на сей раз это Хрюся.
— Лялечка…
— Души не покупаю, ни на что не меняю, ревизия у меня.
— Я не за этим.
— А что надо?
— Ты можешь кого-нибудь отвлечь так, чтобы он ни на что не обращал внимание?
— Могу, но не хочу.
— Ну, пожалуйста.
— Фигушки.
Дежавю. Я уже подумал, что сейчас царевна рассерженно топнет, и уже начал ее жалеть, но нет.
— Тогда научи, как это сделать.
— Это запросто. Можно, например, задурить башку, чтобы ее временно перемкнуло. Подходишь и спрашиваешь: что ты думаешь о дисперсионных трамблерах синусоидальной турбулентности квазитермального интеграла мультимедийного баттерфляя?… О-хо-хо, тебе такой способ не подойдет, тебя саму перемкнуло, — Лялечка пощелкала перед носом вошедшей в ступор царевны. — Очухаешься, придумаем что-нибудь попроще…