Свирепый ландграф
Шрифт:
– Остановись, ландграф!
Воины короля, обнажив оружие, взяли нас в кольцо. Рыжебородый ратник князя завертел над головой боевым топором. Вероника выудила откуда-то из-за пазухи тройку небольших шаровых молний и с опасной небрежностью жонглировала ими в воздухе. Мы были готовы на все, только Лия куда-то исчезла.
– Остановись, ландграф! – еще раз прогремел знакомый голос.
Между нами и стражей встал Злобыня Никитич. Князь демонстративно скинул парчовый кафтан, показав тонкую шелковую рубашку и полное отсутствие доспехов. Оружия при нем не было. Ворот расстегнут, обнажая могучую
– Что ж, брат, хочешь рубить? Секи меня.
– Злобыня, уйди! Вы его не тронете. Я все равно пройду, не стоит усложнять мне дорогу трупами.
– Тогда рази меня первым. Тебе его все одно не спасти. Только голову сложишь!
Все. Он прав. Я никогда не смогу поднять руку на своего друга. Но как тогда Жан…
– Эгей, Бульдозер!
– Да, милорд! – Он удивленно приподнял голову от плахи.
Похоже, парень уже почти перешел в иной мир, его лицо было таким же белым, как и нижняя рубашка.
– Не волнуйся, я ведь здесь! Я обязательно тебя спасу!
– Как? – тронула меня за рукав Вероника.
– Что-нибудь придумаю…
Палач вновь положил тяжелую руку на плечо моего оруженосца, и я потерял голову. Меч Без Имени взлетел над князем…
– Не надо, милорд! Я согласна!!!
Лия! Девочка моя, что ты делаешь? Это же опасно! Я не хочу терять двоих друзей сразу. Почему все поступают как им заблагорассудится и никто не подумает обо мне? Эгоисты! Меч Без Имени ткнулся клинком в мостовую. Злобыня обнял меня за плечи, успокаивающе встряхнул и повел к эшафоту. Казнь затягивалась, моя соратница что-то яростно втолковывала судье. Тот какое-то время брыкался, потом прекратил бессмысленный спор, швырнул свою шапочку наземь и, базарно ругаясь, ушел с помоста. Лия вскочила на плаху и тоненьким, срывающимся голоском завопила на всю площадь:
– Я беру его в мужья!
Площадь недоуменно смолкла. Толпа не любит, когда у нее отнимают игрушку. Тогда князь, как представитель власти, первым поднялся на эшафот и переговорил с народом:
– Права девчушка! Есть такой древний обычай – если какая невинная девица пожелает взять в мужья преступника, то препятствий ей не чинить! Пусть она добровольным замужеством со злодеем и его, и свою душу спасет. Это уж как будто сама Богородица их пресвятым покровом накрыла. Венчать обоих сей же час, да не вредить ни словом, ни делом!
В толпе недовольно заворчали, но мы с Вероникой уже развязывали Бульдозера. Палач что-то забормотал о своей неоплаченной работе, дескать, не дело отбивать у него хлеб. Юная ведьма быстро и доходчиво объяснила ему, что при повторной претензии он будет превращен в жабу и сможет счастливо доживать свой век в болоте, питаясь комарами, а их ему по гроб жизни хватит! Палач подумал и умолк. Меж тем Злобыня Никитич поднял руку, обращаясь лично ко мне:
– Тяжела твоя вина, ландграф! Не след такому герою против воли народной идти. Не для того тебе Меч Без Имени даден, чтоб им злодеев от кары справедливой спасать. Ну, да все в руках Божьих… Забирай своего парня. Жени его. А в наказание велю – завтра на утренней заре покинуть город и доколе государь наш Плимутрок не простит тебя, не возвращаться!
Кое-кто даже зааплодировал.
– Милорд, я передумала, – драматическим шепотом просигналила она.
– Поздно. Делай счастливое лицо и улыбайся. Ты невеста, у тебя такой праздник…
– Милорд, – не менее испуганно загудел Жан, – я не хочу на ней жениться. Я еще так молод…
– Раньше думать надо было. Да улыбайтесь же вы оба, идиоты! На вас все смотрят.
– Я только хотела его спасти!
– Мы с ней разного сословия!
– Он же ничего не смыслит в хозяйстве!
– Я с ней один на ночь не останусь!
– У меня и без его белья хлопот хватает!
– Папа этого не переживет!
– А стирка опять на мне?!
– Милорд, вам что, нас совсем не жалко! – тихо заскулили оба, видя, что я не обращаю на их стенания никакого внимания.
Я был занят. Широко улыбался страже, приветственно помахивал ручкой народу, неприлично подмигивал священнику и крепко держал за шиворот Веронику, еще устроит праздничный фейерверк прямо в храме. Не помню, как называлась церковь… То ли «Откровения святой Капитолины», то ли «Видения пречистого Фомы». Наверное, все же Капитолины, там все внутри было исписано фресками с этакой могучей розовощекой бабой. Меня еще поразило несоответствие ее достаточно свободных поз с невинным выражением круглых глаз. Думаю, до святых откровений она вела более чем вольную жизнь…
– Опуститесь на колени, дети мои, – мягко начал пожилой священник. – Кто свидетельствует со стороны жениха?
– Я! Благородный лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, тринадцатый ландграф Меча Без Имени.
– Кто свидетельствует со стороны невесты?
– Вероника Таймс из Тихого Пристанища, в настоящее время практикантка, но в недалеком будущем профессиональная ведь…
Дальше я попросту прикрыл ей рот. Если церковник что и понял, то сделал вид, что не расслышал. Мудрый старик. Он заставил молодоженов взяться за руки и довольно быстро произвел всю церемонию, сократив ее до предела. Жан молчал, хватая ртом воздух, а Лия сопровождала все слова священнослужителя хлесткими комментариями сквозь зубы:
– Да убоится жена мужа своего…
– Мы еще посмотрим, кто кого убоится!
– Ибо как муж глава жены, так и…
– Ну да, если эту тыкву с опилками называть головой!
– В горе и радости до самой смерти…
– Я подозреваю, что похороны будут уже на днях!
Пришлось отвесить ей легкий шлепок по заднице, только тогда моя сподвижница обиженно заткнулась.
– Жан-Батист-Клод-Шарден ле Буль де Зир, готов ли ты взять в жены названную Лилиану из Брокса близ Ристайла?