Свистопляска с расследованием

Колибри Клара

– Так вам уже тридцать два? – Фыркнула я.

– Да. И что в этом такого? Что за фырканье?

– Я моложе. Только отстаньте, не лезьте больше ко мне с вопросами.

– Так вы же не ответили. Я и так знал, что вы моложе. Видел вас вчера на пляже, с этим, с легкомысленным хвостиком на макушке. И потом, вы, вообще, какая-то незрелая.

– Это как? – Вот теперь он меня заинтересовал.

Я вся повернулась в его сторону и округлила на него глаза. Такое мне про себя слышать еще не приходилось. При моем, пусть и среднем росте, фигуру имела вполне женственную. Все было, как говорится,

при мне.

– Господи! – Теперь фыркнул он. – Не формы эти ваши имел в виду, а разум!

– Тоже не поняла.

– Я и говорю… Стоп, приехали. Вот тот самый ресторан. Нас уже ждут. И у меня к вам предложение.

– Надеюсь, что скромное.

– Конечно. Скромнее не бывает. Предлагаю заключить перемирие. На время. Чтобы все остались довольны. Как говорится: и овцы целы…

– И кто здесь овца?

– Черт! Вы можете хоть немного помолчать? Я не хочу портить вечер родителям. Пусть у них останутся иллюзии…

– Это вы снова на мой счет сказали или…

– Это я на свой счет… Хочу выглядеть хорошим сыном. Это понятно?

– Вполне.

– Вот и отлично. Пойдемте, они нас ждут.

Остаток вечера прошел исключительно прилично. Я вкусно поужинала, немного потанцевала, наслушалась музыки и чужих разговоров тоже. Слава богу, что самой много говорить не пришлось. Тут пальму первенства держала моя Марина и еще мама Алексея Юрьевича. Они щебетали как старые знакомые и на разные темы. Не обошлось и без упоминания обо мне, конечно. Моя подруга успела поведать, как проводят досуг писательница и ее редактор, то есть завела разговор про наш с ней отдых на озере.

– И как там вода, чистая? – проявила живой интерес родительница настырного типа, которому просто приспичило снова танцевать и непременно со мной. – В печати такие ужасы пишут про наши водоемы…

Дослушать я не смогла, пришлось подняться и возложить руки на плечи, одетые в светлый летний костюм. Разумеется, они принадлежали Алексею Юрьевичу, и он немедленно увлек меня в танце на середину зала.

– А вы умеете быть милой, оказывается. – Изрек он, как только мы достаточно удалились от его «мама» и «папа».

– Что имеете в виду? – решила у него уточнить, о чем речь, но вполне безразличным тоном.

– Начинаю понимать, что имели родители в виду, когда давали вам лестную характеристику.

– Ах, это?! Да, могу вести себя культурно, если очень постараюсь.

– Хм. Знаете, похоже, мне начинает нравиться с вами общаться. В самом деле, вечные пикировки держат в тонусе, не дают расслабиться и загрустить.

– Так, вам со мной весело?

– Вполне! Могу даже предложить продлить знакомство. Вы бы продолжали на мне оттачивать свой язычок, а там, смотришь…

– На пару дней?

– Могу дольше!

– Как это? Вы же сказали, что уезжаете именно через два дня. Так вы не просто нахальный тип, что подслушивает чужие разговоры, а еще и лгун.

– Преждевременный вывод. Просто…

– Не утруждайтесь объяснениями, я вам сразу и напрямую отвечу. Нет, не станем продлевать знакомства. И даже не думайте за мной волочиться.

– И, все-таки, вы большая оригиналка! – Он захохотал так, что на нас стали обращать внимание.

Через некоторое время наша компания засобиралась по домам.

Не стоило и сомневаться, что провожать меня выпадет Алексею. Уже на выходе из ресторана Марина успела мне шепнуть, что родители нашего нового знакомого, и особенно мама, были в восторге от меня и наших с ним отношений. Что они имели в виду под тем словом, «отношения», мне было не понять. Хотела уточнить это у Титовой, но не успела. Она дальше ляпнула, что завтра снова ждет меня на пляже и настаивает на моем обязательном появлении. Пока я думала, что это ее так разбирает снова оказаться на озере, мы уже оказались около поджидающих нас автомобилей. Пришлось оставить выяснения до завтра и сесть, чтобы не задерживать движение.

Ко мне во двор мы прибыли глубокой ночью. Алексей подрулил почти к самому подъезду, и до него только и надо было сделать, что всего с десяток шагов. Я вышла из машины, собираясь немедленно юркнуть в парадное. Но меня остановил его голос. Он тоже покинул автомобиль и принялся разглагольствовать про свежесть и ароматность ночного летнего воздуха. В общем, нес какую-то чепуху, желая задержать меня на некоторое время. Я притормозила, но больше от любопытства, стараясь узнать, что это ему пришло в голову употреблять несвойственные слова, когда мог бы просто спросить про чашку чая на ночь, например. А потом не вытерпела, взяла и спросила его об этом напрямую.

– Вот так, да? Нельзя уже и мне попробовать быть оригинальным? А вы, как писательница, могли бы и оценить мои попытки воспеть природу и конкретно этот ее уголок.

– Мой двор имеете в виду? Так это непосильный труд.

– И, правда, тут, все же, вынужден согласиться. – Обвел он взглядом стоящие невдалеке контейнеры с мусором и автомобили, припаркованные прямо на газоне, пусть и чахлом, но, все равно, природном уголке.

– Никаких фантазий не хватит, чтобы восхититься этим зрелищем.

Тут мы с ним нашли общий язык. Алексей поддакивал мне, а я ему. Пока он не уперся взглядом в мою Оку, кстати сказать, припаркованную вполне законно, на куске асфальта, что был рядом с ограждением мусорки.

– Понаставили некоторые всякого хлама…

– То есть?! – Подобралась я, осознав, что меня только что оскорбили.

– Такие машины надо в металлолом сдавать, а некоторые продолжают ездить и утверждать, что обладают транспортным средством.

Он замолчал и стал ждать от меня ответной фразы. Я же крепилась и давилась, но старалась этот самый ответ не произнести. В воздухе повисла пауза. Алексей понял ее по-своему.

– Может, погуляем где-нибудь в другом месте? Время еще детское. У нас наметилось взаимопонимание. Я знаю такое приятное…

– Мне пора. – Выпалила я, не рискуя и дольше задерживать дыхание. – Пока.

– Галя, подождите! Нет, ну, в чем дело, черт возьми?! Я же был вполне…

Меня уже не интересовало, что он там кричал мне вдогонку. Я неслась по лестнице на свой этаж. Пешком, а не на лифте. Решив таким образом выплеснуть наружу скопившуюся во мне разрушительную энергию от раздражения на этого мужчину. И еще ворчала себе под нос, что только его крика там, на улице, под окнами моих соседей мне и не хватало. Только ворвалась к себе в прихожую, как под ногами истошно заорал Рыжик.